Гвардия. (Дилогия)
Шрифт:
Я допустил ошибку.
Мне следовало бы знать, что генераторы детонирующих полей сами по себе в чужие каюты не влетают, но, спасая принцессу, я совершенно упустил это обстоятельство из виду.
В выжженную каюту, явно ничего не опасаясь и не ожидая никаких подвохов, вошел пират в боевом скафандре, небрежно держа нейростаннер на сгибе правой руки. Могу поручиться, что он даже насвистывал на ходу.
Пока действует защита скафандра, нейростаннер не представляет никакой опасности, а эта защита отключается последней, даже после отказа двигательных функций. Однако поле поражения у нейростаннера достаточно
Сил на достаточно хороший прыжок у меня уже не оставалось, но сервопривод костюма свое дело знал, и, прежде чем парень даже глянул в мою сторону, на него обрушились шестьсот килограммов оплавленной брони и чуть живой плоти.
Скажем, если бы он был без скафандра вообще, от него осталось бы лишь мокрое место; будь у него скафандр похуже и подешевле – нарушились бы двигательные функции и сам он превратился бы в лягушку, поцеловавшуюся с асфальтоукладчиком.
Но боевой костюм этого парня если и уступал моему, то самую малость, к тому же он не был потрепан в бою, и сам пират имел достаточный запас свежих сил. Он быстро выбрался из-под меня, обхватил поперек туловища и швырнул в сторону единственной уцелевшей переборки, которую я на полном ходу и протаранил собственной головой.
– Великолепно, сержант, – сказал я себе. – Так держать. Пока он будет нарубать из тебя фарш, девушку подсекут из Штаб-квартиры, а вслед за ней выведут и тебя.
Понимая сложившуюся ситуацию рассудком, попытайтесь объяснить это же самое своему истерзанному по самое «не могу» телу!
Пока я по капле собирал остатки своих сил и доблести, пытаясь встать хотя бы на четвереньки, пират танцующей походкой приближался ко мне, каждым шагом покрывая по два метра из разделявших нас после броска тридцати с гаком. На ходу он отстегивал от пояса и вытаскивал из кобуры смертельную «осу». А я даже не заметил, в какой момент расстался со своей!
Хорошо оснащенный, надо сказать, попался флибустьер. Что называется, не повезло. «Оса» смертельно опасна и для моего собственного скафандра.
Чем ближе пират ко мне, тем дальше он от принцессы. Анализатор должен вот-вот сработать. Черт возьми, чего же они медлят?
Однако пират почему-то никуда не торопился, судя по его вальяжной походочке и ленивым движениям рук. Он вел себя нетипично для десантника из абордажной группы на чужом корабле, но мне это было на руку, и я решил ему подыграть.
Я остался на четвереньках, открывая прекрасную позицию для удара по ребрам.
Что он и сделал. Боль сверкнула в левом боку, и так уже достаточно пострадавшем во время сегодняшней вылазки, в голове взорвались миллионы сверхновых, и я, переворачиваясь в полете, отлетел еще метров на двенадцать.
И снова, неторопливо вышагивая в своей броне, пират двинулся в мою сторону.
Телепорт должен быть готов. А если нет, то сорок с небольшим метров послужат принцессе Тагобарской единственной защитой от того, что я намеревался сделать.
Надеясь больше на удачу, чем на трезвый расчет, я непослушными пальцами правой руки пытался сорвать с пояса невидимую для пирата гранату. Она зацепилась за кусок оплавленной брони и упрямо не хотела слезать.
Бандит был уже в двух шагах. Он более не собирался
А если помирать, так уж с музыкой.
И по возможности, с громкой.
– Ой, что-то будет! – проорал я в порыве берсеркерства, и мой большой палец вдавил кнопку активатора «конана».
Нет никаких сомнений, что мой клич был самым идиотским девизом для человека, решившегося расстаться с жизнью в бою. Но ничего поумнее мне в голову не пришло.
И в тот же миг мое тело растворилось, и я вновь испытал знакомое чувство гармоничного единения с Вселенной. Это означало, что телепорт сработал, принцесса Камилла Тагобарская или ее обугленный труп уже в Штаб-квартире и ребята удосужились уделить и мне капельку внимания.
Это означало, что я перемещаюсь.
Интересно, подумал я довольно-таки безразлично, нажал я на кнопку до или после начала перемещения? Оставлю ли я свой взрыв в бывших когда-то роскошными апартаментах на «Святом Иосифе» или телепортирую его с собой, разнеся при этом добрую половину Штаб-квартиры?
Если и так, то мне этого уже не суждено узнать.
Книга 2. Хроника Третьего Кризиса
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Соболевский приходит в себя
Место действия: Штаб-квартира Гвардии.
Местонахождение неизвестно.
Время действия: пятый день Кризиса
Опять больница.
Опять белые стены и потолок, запахи медикаментов, стерильная атмосфера и жизнерадостное гудение доктора Фельдмана.
— Вы что-то к нам зачастили, голубчик, — говорит доктор.
Я слышу его голос, но не вижу его самого. Мое тело где-то далеко, за пеленой серого тумана, а может быть, у меня и вовсе нет тела. Каким образом до меня вообще доносится голос доктора и откуда я могу знать, что это доктор?
Я пытаюсь пошевелить губами и сказать что-нибудь колкое в ответ, но не помню, как это делается; Я вообще практически ничего не помню. Как я назвал этого доктора? И почему? Кто я сам и почему считаю привычным пребывание в больнице? И что это за больница?
У меня нет ответов на собственные вопросы.
Мое сознание воспаряет к облакам, играет в воздушных потоках, то поднимаясь вверх, то стремительно пикируя вниз. Я птица и наслаждаюсь своим полетом. Светит яркое солнце, небеса голубы, облака белоснежны, слабый ветерок играет с моими крыльями, когда я набираю высоту. Складывая их, я камнем падаю вниз, в облака, а потом снова взмываю над ними, рассматривая каждое в отдельности. Вот это облако похоже на девушку с длинными волосами и испугом в глазах; я знал ее когда-то, но очень недолго. Вот это похоже на молодого парня в странном облачении, а следующее смахивает на кого-то по имени Джек, кого я знаю очень давно, точнее, должен бы знать… Следом еще одно — огромное, похожее на потрепанный в боях корабль, с язвами ожогов и ранами от разрывов торпед на бортах… Почему мне кажется, что я должен все это помнить? К чему вообще все это? Разве мало просто парить в небесах и получать удовольствие от полета?