Гвиневера. Дитя северной весны
Шрифт:
Лот наклонился к кому-то на противоположной от меня части круга и взял предложенную ему флягу.
– Конечно, придумано умно – убедить всех в том, что он по матери наполовину кельт, в надежде, что мы, северяне, удовлетворимся этим и будем считать, что его родословная чиста. Но нас не одурачить! – Он сделал большой глоток, отдал флягу и вытер усы тыльной стороной ладони. Мне были видны шрамы былых сражений, проступившие бледной паутиной на более темной коже по всей длине руки. – С притязаниями этого мальчишки Артура на Логрис еще можно смириться. Это было владение Утера, и если люди хотят признать королевского «сына», как его называет Мерлин, их дело. Но мы, северяне, никогда не были прислужниками Рима и гордимся тем,
Теперь он уже с трудом сдерживался, всем своим видом выражая негодование. Я подумала, что гнев его сына – ничто по сравнению с той яростью, на которую способен отец.
– Если этот мальчишка будет домогаться трона верховного короля, пусть он заслужит такое право в сражении, на телах убитых врагов… на моем, если нужно!
Рука Лота, быстрая, как молния, оказалась у пояса, и сверкнувший кинжал, описав дугу, вонзился в плотно утрамбованную землю у его ног. С полминуты его рукоятка дрожала там, и эхо безмолвного вызова дрожью отозвалось в толпе.
– К оружию, к оружию! – крикнул кто-то, и за этим возгласом немедленно последовал рев одобрения. Люди Лота приободрились, и немало наших храбрецов присоединилось к ним, радуясь возможности сбросить напряжение. Я быстро взглянула на отца, сгорбившегося над кубком с вином: задумчиво хмурясь, он наблюдал за происходящим. По сравнению с великолепной фигурой короля Оркнеев отец выглядел старым и изможденным, и мое сердце заныло от жалости.
Когда приветствия стихли, король Регеда поднял руку, требуя тишины.
– Король Лот, ты говоришь убедительно. И подробности изложены верно. Но, по-моему, все мы забыли о более серьезном враге. Получено известие, что саксы готовят еще одно вторжение с континента. Разве не благоразумнее объединиться против них, наших старинных врагов, чем тратить силы на внутренние раздоры? В конце концов, саксы угрожают любому британскому королевству, и они окажутся безжалостными хозяевами, если покорят нас потому, что мы будем слишком заняты, убивая друг друга.
– Не напоминай мне про саксов, дружище. – Тон Лота смягчился, и он заговорил так, будто два короля были давнишними приятелями. – И про пиктов и ирландцев, если уж на то пошло. Кому как не мне, королю двух стран, разделенных землями враждебных пиктов, знать об этом? Не простое занятие – править в двух местах одновременно, особенно если между ними находится враг. – Он гордо засмеялся и, выдернув из земли кинжал, уверенно оглядел собравшихся. – Если бы не умение моих оркнейских моряков, не сноровистые корабельные плотники и не отличные леса лотианского народа, я никогда не смог бы разъезжать между двумя своими столицами.
Разделенное королевство всегда в опасности. Поэтому возвращаюсь к тому, с чего начал: мы должны иметь вождя, который объединит нас, которому можно доверить нужды кельтов и который будет сражаться вместе с нашими людьми ради общего дела.
– А ты случайно не знаешь такого человека? – Голос
С минуту Лот колебался, и я надеялась, что он все же удержится от причудливого хвастовства и бравады, столь милых сердцу воина. Но сейчас он играл в более важную игру и проворно повернулся к совету:
– Не скажу, что я не был бы польщен, если бы титул верховного короля предложили мне. Но, говоря по правде, я считаю, что есть другой человек, не менее опытный, чем я, и, кроме того, он командует одной из самых больших армий во всей Британии. Ко всему прочему он кельт по крови и по воспитанию и женат на кельтской принцессе с юга. На нем не лежит позор незаконного рождения, у него нет римского честолюбия, и ни у кого не возникает сомнений относительно его воинской подготовки. Из всех британских вождей он самый подходящий для того, чтобы стать верховным королем, и его королевство находится в наиболее стратегически выгодном месте, чтобы противостоять саксонской угрозе. Я предлагаю назвать нашим новым верховным королем Уриена из Нортумбрии и ищу у вас поддержки.
Я затаила дыхание от удивления и разочарования и быстро оглядела собравшихся, пытаясь понять их отношение. Если Лот ожидал всеобщего восторга, то его постигло сильное разочарование. Он был лучшим оратором из всех, кого мне когда-либо доводилось слышать, и доходчиво преподнес слушателям свои доводы, но среди воинов моего отца мало кто не был ранен в стычках с нашим соседом, и они были не готовы так внезапно признать Уриена в качестве будущего правителя.
Люди неловко мялись на своих местах, скребя подбородки или поправляя поясные пряжки, отводя глаза и угрюмо сжимая рты. Свита Лота уловила перемену в настроении и предоставила вождям возможность самим выходить из неловкого положения.
– Но, насколько мне помнится, – ровно сказал отец, передвинувшись на стуле и опершись на другой подлокотник, – Уриен твой свояк.
Лот метнул него быстрый взгляд и широко улыбнулся.
– Да, верно. Мы с Уриеном счастливчики – оба женаты на дочерях Горлойса, герцога Корнуолла. Они являются законными детьми королевы Игрейны от первого брака. – Он только слегка подчеркнул слово «законными», потому что Игрейна была к тому же и матерью Артура, рожденного от брака с Утером. – Через наших жен мы связаны с югом так же, как и с севером, и можно утверждать, что это еще один довод в пользу объединения под эгидой Уриена.
– А эти сестры, Моргана и Моргауза, разве они не приходятся кровными родственницами Кадору, настоящему герцогу Корнуолла? – спросил мой отец.
– Они только сводные, – последовал быстрый ответ. – Кадор значительно старше, он рожден от первого брака Горлойса. Никто не оспаривает его права на Корнуолл.
Лота начинал раздражать подобный разбор генеалогии, потому что он, как и большинство воинов, интересовался только полезными ему родословными линиями и находил перечисление других родственников обременительным и ненужным.
– Но, – словоохотливо продолжил отец, – разве это не наводит на мысль, что самым разумным было бы укрепить союз твоей жены с ее сводным братом из Корнуолла. А поскольку Кадор поддержал притязания молодого Артура, может быть, стоит предположить, что сестры также отнесутся к ним с уважением.
– Никогда! – Голос Лота зазвучал в полную силу, и он обратился к совету, почувствовав, что Может добиться своего. – Это дело прошлое, но Утер, наш недавно умерший верховный король, взял в жены Игрейну хитростью, ценой жизни ее законного мужа. И первое, что он сделал, женившись на Игрейне, – отослал прочь ее дочерей. Разве теперь они обязаны доказывать свою верность сыну человека, столь быстро избавившегося от них, когда они были всего лишь детьми? Утер разорвал на части законную королевскую семью, заменив любящего отца своей похотливой особой, и избавился от дочерей человека, убитого им.