Гвиневера. Дитя северной весны

Вулли Персия

Эти слова прозвучали тихо и гулко, отдаваясь эхом, то громким, то угасающим, потому что богиня была повсюду. Я чувствовала, как она кружится вокруг нас, поднимая крылья и скользя над своим народом, медленно превращаясь в жрицу в белых одеждах, идущую нам навстречу и протягивающую руки в благословляющем жесте.

Когда мое имя перестало звучать в воздухе, девушка, стоявшая перед нами, заговорила легко и дружелюбно.

– Кто привел эту женщину для обряда посвящения? – спросила жрица.

– Пеллинор из Рекина, – ответил мой сопровождающий тихо и почтительно,

становясь рядом со мной.

– А кем она тебе приходится?

– Она моя подопечная, духовная племянница и будущая верховная королева.

Ответ был явно неожиданным, и жрица с любопытством смотрела то на меня, то на Пеллинора.

– Ты можешь поручиться за нее?

– Полностью, – уверенно ответил Пеллинор. – По моим наблюдениям, она очень подходит для предстоящего брака. Мерлин убежден, что для предлагаемого союза нет никаких препятствий, и она выбрана в соответствии с желаниями короля.

Девушка пристально посмотрела на воина и кивнула.

– Ты готов поручиться, что она не нарушит клятву?

– Любым способом, какого потребует богиня, – ответил он не колеблясь. Я украдкой взглянула на своего поручителя, пораженная ответственностью, которую он брал на себя. Должно быть, он заметил мой взгляд, потому что ухмыльнулся и добавил: – Хотя я предпочел бы сохранить в целости свой признак мужского достоинства. Жрица тихо засмеялась.

– Не бойся, наша богиня не требует таких жертв в отличие от Сибилл.

Девушка сделала Пеллинору знак преклонить колени и, когда он опустился перед ней, взяла обе его руки в свои. Жрица смотрела на него широко раскрытыми серьезными глазами, и ее тихий голос дрогнул, когда она спросила:

– Пеллинор из Рекина, клянешься ли ты в правдивости своих утверждений и обещаешь ли защищать веру богини, чтобы земля не разверзлась, небо не упало и морс не отхлынуло от наших берегов?

– Да, клянусь, и духом этого места тоже, – ответил он, добавляя латинскую фразу для подкрепления обещания.

Девушка смотрела на него глазами, переполненными лунным светом и чем-то похожим на нежность.

– Богиня очень польщена преданностью такого стойкого человека. Ты можешь идти своей дорогой, а мы отведем невесту в храм. Когда обряды будут выполнены, ее проводят обратно в лагерь.

Пеллинор не отводил глаз от жрицы как в трансе; они говорили друг с другом без слов.

– Могу ли я прийти снова? – хрипло прошептал он.

Девушка слегка вздрогнула. На мгновение мне показалось, что она пытается освободить руки, но он умоляюще сжимал их, и она наконец улыбнулась.

– Богиня повсюду, куда бы ты ни посмотрел, – тихо сказала она ровным голосом. – Но меня, Нимю, ты найдешь тут, в святилище над Эйвбери. Не могу сказать, когда богиня явится к тебе снова, но я здесь всегда.

Пеллинор благоговейно поцеловал ее руки, прежде чем отпустить их, и встал. Повернувшись ко мне, он взял меня за плечи и по-отечески поцеловал в лоб.

– Благодарю за честь, госпожа, и пусть день будет добрым для тебя.

И он бойко шагнул в рассветный туман, важно расправив плечи. Я смотрела, как он уходит, и думала,

что любой король был бы счастлив иметь такого надежного, преданного воина.

Нимю тоже следила за ним со смущенным лицом. Потом взяла меня под руку и повела к круглому храму, спрятанному за деревьями.

– Любой человек в душе беззащитен перед богиней, но открыто, как он, говорят об этом немногие, – сказала она.

Меняющий краски день тянулся медленно, сопровождаемый музыкой, танцем и молитвами. Прошел тихий обряд у источника: отдельные детали и слова, знакомые с детства, смешались с другими, неизвестными мне ритуалами. О них невозможно рассказать подробно, и не потому, что они нелепы, как считают христиане, а из-за их невыразимой красоты и силы, причем для девушки и матери, для ребенка и жены обряды различны. К середине дня я была вымыта, облачена в белое одеяние посвященной и ощущала присутствие богини и в душе, и вокруг себя.

Когда я опустилась на колени перед последним благословением, Нимю возложила мне на голову венок из плюща.

– Помни, – прошептала она, ласково целуя меня в каждую щеку, – если я понадоблюсь тебе, я всегда здесь.

– Ты разве не приедешь на свадьбу? – спросила я, удивляясь, что она может не принять участие в празднествах.

– Не знаю. Мне надлежит быть здесь, по крайней мере до тех пор, пока не вернется этот человек, – сказала Нимю, кивая в направлении дороги, будто тень Пеллинора все еще маячила там. – Что случится потом, я не знаю. В мою жизнь должен войти кто-то очень важный для меня, – медленно добавила она, – и, если это не сам Пеллинор, значит, он отведет меня к тому человеку.

По спине у меня пробежали мурашки, и я позавидовала уверенности, с которой девушка произнесла эти слова. Вероятно, такая уверенность дается тому, кто целиком посвятил себя богам. Я же, стоя на коленях в состоянии полного умиротворения, подозревала, что мирские заботы очень легко разрушат этот мой душевный покой. И уж, конечно, я вряд ли смогу поддерживать связь со спокойной величественной богиней, когда стану женой Артура.

– Несомненно, сможешь, – отчетливо произнесла Нимю, и я встрепенулась, потому что вслух ничего не говорила. – Ты думаешь, стать верховной королевой так легко? Именно к этому тебя готовили с самого начала, и неважно, знала ли о своем предназначении ты или кто-то другой. Служитель божий, и мудрец, и чередование времен года объединились, чтобы привести тебя сюда. Тебе суждено стать женой Артура, ведь ты даешь ему то, что нужнее всего для брака. Все это очень просто.

Нимю говорила со мной так же тихо и серьезно, как недавно с Пеллинором, и я, не глядя на нее, поняла, что богиня в тот момент была с ней.

– Отбрось сомнения – ты выдержала обряд благословения. И неважно, сейчас ли состоится твоя свадьба или через неделю. Ты признана достойной, и я буду с тобой.

Я подняла взгляд, и девушка лучезарно улыбнулась. Она легко положила мне на голову руку, и на мгновение я увидела перед собой мать, смотревшую на меня так же, как в детстве, и слезы затуманили мне глаза.