Гвоздь программы
Шрифт:
Скрестив ноги, я оглядела их и пришла к выводу, что польститься на них можно. Правда, внутренний голос, полный самоиронии, поспешил выдать: «Можно — только осторожно», но я знала, что, если к нему прислушиваться, рискуешь нажить комплекс неполноценности. А мне сейчас следовало быть разнузданно-самоуверенной.
— Простите, здесь не занято? — прозвучал над моим ухом приятный голос.
Я подняла глаза и…
Игорь Артемов был высок, одет в синие джинсы и жилетку. Его глаза были серого цвета, который мне лично очень нравился.
Волнистые
Лет ему было около сорока, и выглядел он куда привлекательнее моих ровесников.
И вообще — одного-единственного взгляда мне хватило, чтобы задаться вопросом — кто, собственно, из нас будет кого обольщать?
Я, во всяком случае, в данный момент чувствовала себя растаявшим под солнечными лучами мороженым.
«Да, — грустно призналась я себе, — похоже, Ларчик совершенно зря возлагает на меня какие-то надежды…»
Он продолжал ждать ответа, рассматривая меня с непонятным интересом.
— Да, конечно, — пробормотала я.
— Спасибо. Я привык всегда сидеть именно здесь.
«Я знаю», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила длиннющий свой язык.
— Почему? — спросила я.
— Не смогу вам объяснить, — замялся он. — Наверное, воспоминание об одном давно ушедшем человеке, который был мне дорог. Мне все время кажется, что я опять ее встречу.
С этими словами он снова посмотрел на меня очень пристально. Я покраснела.
— Тогда, может быть, мне следует уйти? — тихо спросила я.
Он положил на мою руку ладонь и сказал:
— Ни в коем случае. Наоборот. Вы на нее чем-то похожи… А мне ее не хватает. Поэтому — видит бог, ваше появление сегодня, именно в этот час и именно на этом месте я воспринимаю как чудо.
Он так на меня смотрел, что я почувствовала себя окончательной скотиной.
Может быть, мама права и я не подхожу для этой работы?
— Я не люблю, когда меня с кем-то сравнивают, — пробормотала я. Почему-то мне было стыдно и совершенно не хотелось ему понравиться. Как будто это сделает меня самой подлой обманщицей в мире.
— Хорошо, не буду.
Он улыбнулся и откинулся на спинку стула, рассматривая меня сквозь ресницы.
— Меня зовут Игорь, — представился он. — А вас?
— Александрина, — ответила я. — Вообще-то Александра, — честно добавила я.
Я посмотрела ему в глаза с такой беспримерной наглостью, что у любого другого человека такой взгляд пробудил бы отвращение. Но Игорь отнесся к нему стоически.
— И чем занимается такая девушка?
«Следит за вами», — хотелось сказать мне. Но я потупила скромно глаза и сообщила:
— Изучаю творчество Вийона. Был такой французский поэт… — начала я пространные и нудные речи, но тут он меня добил окончательно.
От жажды умираю над ручьем, Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя. Куда бы ни пошел, везде мой дом. ЧужбинаОн смотрел на меня и был совершенно серьезным.
— Вы любите Вийона? — спросила я, чувствуя, как все мои последние сомнения развеиваются в прах.
— Очень, — признался он. — Странно, что два человека, любящих его, встречаются в этом кафе. Садятся за один столик… Все-таки я вижу в этом перст судьбы…
«И зовется эта судьба Лариков», — с горечью подумала я.
Отступать было, увы, поздно. Детектив влюбился. И кажется, серьезно…
Глава 7
Два часа в обществе Игоря пролетели совершенно незаметно. Мы просто не могли надышаться друг другом — читали взахлеб стихи, и я все больше склонялась к тому, что детектив из меня никудышный. Вместо того чтобы попытаться выяснить про Тарантула, я сознательно уходила от скользких тем. Не думайте, что у меня не было повода начать подобный разговор. Во всяком случае, своим убогим умишком я все-таки сообразила, что та самая девушка, на которую я так похожа, трагически погибла, и, как мне казалось, именно в этом таилась разгадка странного отношения моего нового друга к Тарантулу.
Более того, несколько раз у Игоря проскользнула фраза про «врага», который отравляет ему жизнь. Я обратила внимание, что первый раз «враг» напомнил о себе с афиши, на которой лыбилась отвратительная рожа Тарантула.
Выглядело это так: Игорь остановился перед афишной тумбой, и его взгляд стал жестким и холодным. Он смотрел на Тарантула с нескрываемым отвращением, и его кулак сжался несколько раз.
— Ах, Сашенька, если бы ты знала, какими иногда бывают люди…
— Догадываюсь…
— Нет, Саша, не догадываешься. У тебя ведь, наверное, нет врагов?
Вот так первый раз это прозвучало. И, несмотря на то, что Сашеньку раздирало любопытство и она запросто могла спросить, какое отношение к врагам имеет отображенный на афише Тарантул, она почему-то промолчала.
Поэтому, когда мы расстались и я уже шла в наш «офис», меня сильно озадачивала мысль о моем будущем. Поскольку я нисколько не сомневалась, что Ларчик попросит меня написать заявление по собственному желанию.
«Ладно, — подумала я, с тоской смотря вслед пролетающим в небе воронам, — что-нибудь придумаю, а вечером выужу максимум информации в «Камелоте».
Эта мысль немного согрела меня, и я явилась пред очи моего босса, который явно куда-то спешил.
— Ну как? — спросил он.
— Пока никак, — меланхолично ответила я, старательно пряча глаза.
— Но ты контакт наладила?
— Да, — призналась я, почему-то покраснев. Ох эта идиотская манера краснеть! И почему она так ярко выражена у рыжеволосых?