Гвоздь программы
Шрифт:
— Уж не знаю, что у вас за манера обзывать людей кличками, — поморщилась мама, — но только Сережку забрали в КПЗ. Говорят, что у него были все основания желать его смерти. Да и револьвер у него нашли… Как раз такой, каким был ранен этот ваш Тарантул.
Я потерла виски ладонями. Откуда-то явилась нестерпимая боль, и я почувствовала себя скотиной. Как я могла бросить Пенсика в такую минуту?
Я бросилась к телефону и набрала номер Ларчика.
— Андрей, — проговорила я, пытаясь привести в порядок дыхание, как только услышала его спокойный голос. — Случилась беда, Андрей.
Он какое-то время молчал. Потом сказал:
— Сашенька, успокойся.
— Да я не могу! — прокричала я. — Я стараюсь успокоиться, но не могу! Ты же знаешь, как там, в КПЗ. Пенс загнется, вот увидишь!
— Так, — решительно произнес он. — Ты сейчас сидишь спокойно дома, пьешь валерьянку. У тебя есть?
— Сам пей свою валерьянку, — огрызнулась я. — Я от нее только плакать начинаю.
— Тогда выпей водки, — логично присоветовал мой босс. — В общем, выпей что-нибудь. Я сейчас попробую тебе помочь. Возможно даже, смогу подъехать. Главное, успокойся. Ничего страшного еще не случилось. Если, конечно, твой Пенс и правда не пытался его убить!
— Пенс не мог, — уверенно отпарировала я. — Я его знаю с младенчества.
— Мало ли какие причины могли у него быть… — сомневаясь, протянул Андрей.
Я всхлипнула, но постаралась удержать потоки слез. В конце концов, Данич, именно в твоих руках судьба Пенса. Найдешь настоящего убийцу, теперь и повод для поисков родился. Сам собой.
Кажется, эта мысль меня немного успокоила. Я повесила трубку и прошла в свою комнату.
Включив магнитофон, я села на краешек кровати и, чтобы окончательно привести в норму расшатавшиеся нервы, начала тихонько декламировать:
— Принц, красота живет мгновенье. Увы, таков судьбы закон! Звучит рефреном сожаленье: Но где снега былых времен?Спокойная мудрость, грусть и мерный ритм стихотворения заставили меня окончательно успокоиться. Моцарт, звучащий из усилителя, помог мне прийти в себя. Теперь мои мысли текли ровно, и я уже почти знала, как мне помочь моему бедному другу детства, умудрившемуся попасть в этакий переплет.
Он почувствовал, что тьма вокруг него рассеивается. Приятное женское лицо появилось перед ним, и, хотя туман еще не окончательно отступил и очертания этого лица были немного размытыми, у Тарантула почему-то родилось ощущение, что он уже где-то видел эту женщину. Правда, вспомнить где, он не мог.
Она смотрела на него очень пристально. В ее серых глазах не было никаких эмоций, взгляд был холоден.
Радость переполняла его — он вернулся из темных глубин смерти, и ему хотелось поделиться этой радостью с ней, казавшейся ему невыразимо прекрасной.
— Я вернулся, — пробормотал он.
Она кивнула. Ни тени улыбки не появилось в ее глазах.
— Зачем? — тихо спросила она. — Теперь вы будете обузой для окружающих. Вы все равно никогда не сможете жить полноценной жизнью. Будете вспоминать, что могли умереть
Он чувствовал, что эти слова хлещут его по щекам, как розги. Ему показалось, что он сам когда-то говорил это, внутренне радуясь причиненной тогда боли, но сейчас он сам испытывал боль.
— Зачем вы это говорите? — пробормотал он. — Мне больно… Мне невыносимо больно!
Она ничего не ответила. Только улыбнулась одними губами, испытывая странное удовлетворение от причиненных ему страданий — он был готов поклясться, что уловил это!
— Кто вы? — прохрипел он, пытаясь все-таки понять, где он ее видел.
Он видел когда-то это классически правильное лицо, и ему казалось, что очень важно вспомнить — где именно, как если бы от этого зависело его будущее. Будет он жить или…
Ее лицо склонилось к нему так близко, что он видел немного расширившиеся зрачки ее темных глаз.
— Знаешь, как тяжело осознавать, что ты гниешь изнутри? — прошептала она, смотря на него взглядом, который казался ему нежным, если бы не этот зловещий шепот…
— Что вы хотите? — прохрипел он, потому что воздуха в легких почти не было.
— Да ничего, — передернула она плечом. — Совершенно ничего. Просто хочу, чтобы ты знал, что тебя ожидает. Это мой врачебный долг.
И эти слова показались ему до странной жути знакомыми. Как если бы…
— Стойте! — прошептал он, не сводя с ее лица взгляда. — Где я мог вас видеть?
Как если бы Тарантул когда-то произносил эти слова. Но — когда? Кому? Почему это важно? И какое отношение ко всему происходящему сейчас с ним имеет эта женщина?
Она молчала, продолжая смотреть на него своими бездонными глазами. Он понял, что сейчас он ответа не получит. И ему показалось, что, если удастся найти этот проклятый ответ, беды закончатся. Он найдет того, кто охотится на него, Тарантула.
Она встала, легко взмахнула рукой на прощание и сказала:
— Оставайся же с этой болью наедине. Почувствуй, как бывает плохо. Ведь раньше ты предпочитал делать больно другим!
И ушла, оставив его в слезах, беспомощного, никому не нужного и бесконечно одинокого в этом море страданий.
Глава 6
В моей голове царил полный хаос. Мысли разбегались, отказываясь выстроиться в логические ряды, дабы бедная Сашенька могла хоть что-то понять.
Самым загадочным были для меня взаимоотношения Пенса и Тарантула. Даже в самых страшных снах я не могла такого придумать. Что, черт побери, могло их связывать? Почему в ментуре так уверены, что Пенс имел отношение к покушению на Тарантула?
Пока моя голова силилась хоть что-то сформулировать, в дверь позвонили.
Мама, до этого несколько раз возникавшая на пороге с крайне озабоченным видом, теперь выглядывала из-за спины Ларчикова, благоговейно смотря снизу вверх на его исполинский рост.