Гвоздь в пятке
Шрифт:
Глаза дражайшей Мельбы размером конкурировали с яичными желтками на ее платье. В руках она тискала кожаную сумочку, прижимая ее к внушительной груди наподобие щита.
Должно быть, вид у меня был тот еще. И повязка на голове наверняка пропиталась кровью. Не пройдя и полпути от двери к койке, Мельба вдруг окаменела.
– Боже! Боже! Боже! – забормотала она.
Я, грешным делом, подумал, уж не спутала ли она больницу с церковью? Но на всякий случай улыбнулся:
– Я в порядке, Мельба!
– Господи! Господи! – отозвалась Мельба.
– Подумаешь,
Мелкими-мелкими шажками Мельба приблизилась ко мне и рухнула на стул рядом с койкой.
– Хаскелл… – Она еще сильнее прижала сумочку к груди, – я даже не представляла, что у вас такая опасная работа!
Тут меня осенила гениальная мысль. Я поморщился, жалобно скривился и издал протяжный тихий стон.
Мельба побледнела. По-моему, она была на грани обморока.
Ушла она примерно через полчаса, успев тридцать три раза повторить, что я могу рассчитывать лишь на ее «секретарскую» помощь.
– Поймите меня правильно, Хаскелл, – полным сожаления голосом твердила она, – в аптеке столько работы… Ну совершенно нет времени на то, чтобы заниматься еще и вашими расследованиями… Вы ведь не в обиде, правда?
Пришлось скрепя сердце согласиться, что секретарские услуги – лучше, чем ничего. Гораздо труднее оказалось удержаться от хохота до тех пор, пока за Мельбой не закрылась дверь.
Как только врач соизволил выпустить меня из больничных застенков, я съездил домой, снес ликующего Рипа во двор, затащил обратно, накормил и немедленно отправился к Юнис. Полутора суток вполне хватило для раздумий, и я умирал от желания услышать ответы на кое-какие вопросы.
Гектор, разумеется, был тут как тут, но на сей раз торжествовать ему не пришлось. Я только поднял ногу, и клыкастое чудовище с визгом отскочило в сторону. Очевидно, пинок Верджила произвел на пса неизгладимое впечатление.
Стучать в дверь обшарпанно-белого домика не было нужды – Юнис уже стояла на пороге.
– Я так и думала, что вы приедете, – прошептала она, вскинув на меня испуганный взгляд.
В гостиной навстречу нам поднялась Корделия. Поднялась с того самого дивана, на котором я не так давно истекал кровью. Кто-то попытался замыть пятно, но кровь, как известно, штука трудно-выводимая, так что, боюсь, обивку на диване придется сменить.
При виде меня Корделия округлила глаза. С тревогой взглянула на сестру. И наконец, выдавила:
– О, Хаскелл… как ты себя чувствуешь? Мы за тебя волновались…
У ног ее громоздились раскрытые коробки с тарелками, сковородками и прочей утварью. Из чего легко было сделать вывод, что сестры упаковывали пожитки.
– Уезжаете? – поинтересовался я.
Юнис кивнула и поспешно вынула из кармана платок, который и без того был мокрым от слез.
– Дом у нас конфискуют… здесь ведь изготавливали наркотики, – всхлипнула она. – Я переезжаю к дедуле. – Юнис вытерла глаза и присела на краешек дивана. – Простите… Даже не знаю, что сказать…
Я молча опустился на стул с прямой спинкой – тот самый, на котором восседал
– Послушай, Юнис… – голос у меня внезапно сел, – ты ведь понимаешь…
Юнис вскинула руку.
– Я так поступила не только ради вас, но и ради Джо Эдди. Чтобы он не стал убийцей… – Сегодня шепот Юнис звучал гораздо громче и уверенней обычного.
Я кивнул. И с огромным облегчением сменил тему:
– Вы, наверное, удивляетесь, к чему этот визит?
Ответом мне был немигающий взгляд двух пар глаз.
Я неловко прокашлялся.
– Помнишь, Юнис, ты просила меня отвести дедулю домой? Так вот… В последних бабулиных записях… – Я подался вперед. – Разве бабуля не забыла взять новый каталог? Ты ведь сама говорила, что твой каталог так и остался у тебя, верно?
По глазам Юнис я видел, что с ней происходит неладное. Но взгляд она не отвела.
– Верно. Каталог и сейчас у меня. Могу показать, если хотите.
Она вдруг вся как-то сникла. Точно на нее навалилась многолетняя усталость. Мне даже стыдно стало за навязчивые расспросы. В конце концов, эта женщина спасла мне жизнь. И зубы спасла. И руки.
– Видишь ли… меня беспокоит один момент… Миссис Терли поменяла в списке кое-какие цены. В нынешнем году семена некоторых цветов подорожали, и бабуля стерла старую цену. А новую вписала. – Не в силах выносить отразившегося на лице Юнис ужаса, я перевел взгляд на Корделию. – Откуда же, объясни мне, она узнала новые цены, если забыла у тебя новый каталог?
– Ты что, не понял, Хаскелл?! – со злостью выпалила Корделия. – Я ведь ясно сказала…
– Не нужно, – перебила сестру Юнис. – Какой теперь в этом толк? Он же все знает…
Голос ее звучал настолько спокойно, словно речь шла о погоде. Для вечно напуганной, едва-едва шепчущей крошки, Юнис, нужно отдать ей должное, демонстрировала потрясающую силу духа.
Но что самое главное – она была права. Я действительно все знал. И давно. С того самого момента, когда Юнис стала умолять Джо Эдди не убивать меня. «Ты ведь не убийца», – сказала она ему. А откуда, скажите на милость, такая уверенность? Почему Юнис решила, что Джо Эдди не убивал бабулю?
Словом, я уже тогда вычислил, кто ее убил. Но оставался еще один вопрос – почему?
На этот вопрос и ответила Юнис. Сразу же.
– У меня не было другого выхода, – сказала она, на секунду прикрыв глаза. Точно пыталась отгородиться от воспоминаний. – Когда я увидела, что натворила бабуля… и как она себя вела… в общем, мне стало ясно, что бабуля наша очень больна… – Юнис вздрогнула. – Ну а после того как она рассказала про остальных…
Я ровным счетом ничего не понял. Но решил не перебивать. Негромкий монотонный голос Юнис продолжал звучать еще минут двадцать. И к концу рассказа все встало на свои места.