Х – 11

Тув Александр Львович

А ведь командор, незадолго до ухода, предупреждал о пагубности такой манеры поведения. Верховный главнокомандующий четко и недвусмысленно дал понять старшему помощнику, что он хоть и является хищником, но мелким, в лучшем случае — камышовым котом. Конечно, если тебя окружают болонки, левретки и прочие карликовые пудели, то недолго и впасть в грех гордыни, что с Денисом и произошло. Но, когда на пути встречается рысь, или пума, не говоря уже про льва, или тигра, то лучше трезво оценивать свои силы и не лезть головой в петлю. Пардон — в пасть.

Однако, осознание своего реального места в Истинной Иерархии дело непростое, а самое главное — очень болезненное для самолюбия. И все же, именно этим

старший помощник в настоящее время и занимался. Переосмысливал картину Я и Мир, а точнее — Мир и Я. И к величайшему своему сожалению менял… а если назвать вещи своими именами — по капельке выдавливал из себя парадигму, где он главный супермен мира и его окрестностей, друг детей и животных, кум королю и сват министру, любимец женщин и Рабиндраната Тагора, и возвращался к картине мира, где он кое-что может, но другие могут и побольше. Это, мягко говоря — обескураживало. А если отбросить экивоки — вгоняло в тоску и уныние. А уныние — смертный грех! Вот такая, понимаешь, загогулина получалась!

Проснулся Денис поздно — заездила его Саломея основательно. В одной из песен Агаты Кристи есть такие строчки: "Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе!". Все правильно — как на войне. Старший помощник как будто не член всаживал в нежное девичье тело, а меч вонзал в ненавистного врага! Будто выплескивал весь страх и всю обиду на весь мир и на себя, которые поселились в его душе после посещения седьмой дачи. И откуда только силы брались? Каждый раз казалось, что уже всё — каюк, ан нет — посмотрит колдунья колдовским взглядом, поиграет легкими пальчиками в паху, погреет мужское достоинство во рту и вперед!

Ну, что тут скажешь? — суккуб он и в Африке суккуб. Анатолий Вассерман и тот бы не устоял, чего уж говорить про старшего помощника, который антисексуалом никак не был, а даже вовсе наоборот — уважал это дело. Кончал Денис с медвежьим рычанием, сжимая хрупкую Саломею так, будто задавить хотел, уничтожить, так что у бедной девушки аж кости трещали, однако крепче она была, чем казалась, гораздо крепче…

Да и сильно похоже было на то, что вся эта сексуальная война только на пользу шла колдунье — с каждым разом все бодрее и веселее выглядела она, чего про старшего помощника сказать было никак нельзя — он наоборот становился все более вялым и угрюмым. Вырубился Денис под утро, и проснулся, как было сказано выше — поздно. Колдуньи, к счастью, уже не было. Видеть ее старший помощник не хотел, а она, как девушка с понятием, наверняка это предвидела, а как девушка деликатная, не стала обременять Дениса своим присутствием. За что он, честно говоря, был ей благодарен.

На белом кухонном столе переливалась всеми цветами радуги визитка. Маленький кусочек картона представлял собой настоящее произведение абстрактной живописи: какие-то разноцветные круги; прямоугольники; павлиньи и человеческие глаза; хвосты; наплывы, кажущиеся противными рожами и мерзкие рожи, переходящие в наплывы… Короче говоря — модерн. И из всего этого хаоса вырастала голографическая надпись: "Арт-директор картинной галереи "Майорат" Алина Винтерштейн", телефон, мыло и адрес. И все. Никаких новомодных QR-кодов и всего такого прочего. Сразу видно — солидный, деловой человек, а не какая-нибудь шелупонь айтишная. И никогда не подумаешь, что суккуб. Старший помощник машинально перевернул визитку и на обратной — белой стороне, прочел: "Спасибо! Было здорова! Соскучишься — звони!". После "звони" было пририсовано маленькое улыбающееся сердечко.

"Тебе фамилию надо поменять на Трахтенберг, или Трахтенштейн!" — ухмыльнулся внутренний голос.

"Да пошел ты…" — вяло огрызнулся Денис.

Делать ничего не хотелось, все валилось из рук и старшему помощнику стоило определенных усилий вытащить себя на тренировку. Самое главное,

что он перестал понимать, для чего это нужно. С профанами, как называл обычных людей Грамон, он и так справится — хватит его тренированности, наников в крови и кадата, а против магов всё это не катит. Нет, если в активированной шкире, да заранее подготовившись, да из засады, то можно пару-тройку ухайдакать, да только потом его самого положат, как пить дать. Ни с магами, ни с ведьмами вся его техника и скорость не помогут. Это однозначно показала практика, которая, как известно, является критерием истины. Настроение было паршивым, под стать погоде — позднеосенней и мерзопакостной. Как у Высоцкого: "С неба мразь, словно Бог без штанов". Вот ровно таким же было и настроение.

Однако, настроение — настроением, но ни филонить, ни давать себе спуску старший помощник не собирался — пахал, как обычно, до состояния полного изнеможения, так, чтобы никаких претензий к самому себе предъявить было нельзя. Себя ведь не обманешь, вот и приходилось выкладываться. На обратном пути, возвращаясь, так сказать, на базу, и параллельно занимаясь самобичеванием, Денису внезапно припомнились слова командора: "Пока ты не научился прыгать — ты мелкий хищник". Не то, чтобы он забывал о прыжках, нет — подспудно эта мысль всегда присутствовала у него в голове, словно фоновая задача в старинных ЭВМ, но сейчас как будто Шэф снова повторил свои слова, так явственно прозвучали они в ушах старшего помощника.

И безумная, отчаянная, словно бросок на амбразуру, надежда охватила Дениса. Ведь получилось же два раза! Когда тонул в тренировочном бассейне Ордена Пчелы и в подвале у Семилапых! Так почему бы не получиться сейчас!?! Он наметил цель — одинокое дерево, метрах в сорока, вышел в кадат, не без труда — словно растягивая резиновый канат, который тянул его обратно в физическое тело, добрался до дерева, и потянул тело к себе. Потянул так, что казалось в эфирном теле жилы лопнут! Напряг все силы! И… ничего. Не прыгнул. Очередной облом.

Вернувшись домой, старший помощник автоматически, не включая сознания, принял душ, поел и уселся за письменный стол, вперив бездумный взор в окно.

"А откуда такое уныние? — внезапно дал о себе знать внутренний голос. — Первый раз, что ли? Ты всегда, как в плен попадешь, непременно обсираешься. Мог бы и привыкнуть уже!" — хмыкнул паршивец. Крыть было нечем — голос был прав. Единственное отличие заключалось в том, что в прошлые разы его пытали, а на сей раз обошлось.

"И слава Богу! — подумал Денис. — Не люблю…"

"А кто же любит, когда ему ногти вырывают и тушку подпаливают? — ухмыльнулся голос. — Никто не любит! Ты лучше другое в толк возьми, — продолжил он: — Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее! Согласен?"

"Согласен".

"Ну, так не бей себя ушами по щекам, а займись делом! — скомандовал голос. — Не теряй время!"

"Ну, делом — так делом!" — согласился старший помощник и даже немного повеселел. Долго посыпать голову пеплом он не умел.

Денис ненадолго задумался и решил для начала проанализировать, какая информация была им разглашена и какие угрозы, в связи с этим, появились. Сначала хотел использовать WORD, потом решил, что лучше от руки и на бумаге. Почему на бумаге? — а хрен его знает. Просто показалось, что так будет лучше. Сказано — сделано, пошел за бумагой и ручкой. Пока ходил, пришел к идее, что листов должно быть два: на одном критически важная информация, на другом — нет. Еще успел подумать, что хорошо бы на первом листе было не очень много пунктов, пусть будет исписан второй. Понимал, что вряд ли, но хотелось. Положив перед собой два листа формата А4, приступил.