Х-ассенизаторы: Ответный плевок
Шрифт:
Актовый зал был пуст. То есть стулья, президиум и даже стенд для наглядных пособий по-прежнему стояли на своих местах, а вот отмеченной датчиками активности внутри помещения явно не наблюдалось. Шныгин с Кедманом начали осторожно перемещаться вдоль стен от входа к президиуму, заглядывая в проходы между кресел. Но и там совершенно никого не было. Ни сельдерея, ни петрушки, ни даже завалявшегося рахитичного инопланетянина. А когда оба агента уже почти добрались до президиума, позади них в рядах кресел вдруг раздался требовательный голос:
– Да сколько, блин, в натуре,
Дальше все произошло в точном соответствии с лучшими традициями отрядов спецназа. Кедман и старшина, даже не сговариваясь, одновременно обернулись на голос и, вскинув автоматы, дали длинные очереди в сторону не вовремя оголодавшего болтуна. Пули ударили по задним рядам кресел, откуда предположительно исходил голос, и с удивительным усердием принялись разносить сиденья в щепки. Под ужасающий грохот буквально через несколько секунд от двух задних рядов кресел остались лишь жалкие обломки. Два громилы прекратили огонь, несколько секунд прислушивались, надеясь разобрать какой-нибудь посторонний шорох в звенящей тишине, а затем переглянулись.
– Ни фига себе! Ты видел, Джонни? – поинтересовался у капрала Шныгин. – Это что же за патроны такие в автоматах? Да такой бардак и взвод пулеметчиков устроить бы не смог. Ты как хочешь, а я на это еще раз должен поглядеть!
Старшина развернулся и дал короткую очередь по столу президиума. Эффект получился впечатляющим. Первые две пули с неимоверной силой сорвали тяжелую дубовую столешницу с ножек, три следующие догнали ее на лету и разнесли в пыль, ну а последняя, временно оставшаяся без цели, ударилась о бетонную стену, срикошетила, оставив за собой огромную выбоину, и уже на излете разнесла в щепки стенд профессора Зубова. Естественно, вместе с плакатами наглядной агитации. Кедман присвистнул.
– Мой бледнозадый брат, это было круто! – заявил он и, последовав примеру Шныгина, расстрелял грифельную доску на стене. В результате чего доска с лица земли исчезла, а в бетонной перегородке появился несанкционированный архитекторами проем. Еще не успели стихнуть звуки выстрелов и бетонная пыль не осела на пол, повинуясь закону Ньютона, а в новообразованном проходе появилась расстроенная физиономия Хиро Харакири.
– Извиняюсь, что помешал вашим развлечениям, но хочется узнать, не попадался ли вам где-нибудь мой тамагочи? – грустно поинтересовался японец.
– Да что ты докопался?! – изумился старшина. – У нас дел, что ли, больше нет, кроме как твоих компьютерных уродцев разыскивать?..
И Шныгин, отвернувшись от Харакири, дал короткую очередь по первым рядам кресел актового зала. Те мгновенно и безропотно трансформировались в сосновые щепки, пыль и самостийные металлические крепления. Кедман расхохотался и вскинул автомат, намереваясь тоже что-нибудь разгромить, но сделать этого не успел.
– Прекратить огонь, идиоты! – истошно завопил майор, используй не только рацию, но и всю мощь динамиков внешней связи, которыми был оснащен актовый зал. – Третий раз, мать вашу к ЛОРу на прием, приказ уже повторяю.
– Извините, шеф, увлеклись, – пожал
– Ах, увлеклись? – ехидно переспросил Раимов. – Два наряда вне очереди, Медведь.
– Есть, два наряда! – отрапортовал старшина, и Кедман хлопнул его по плечу.
– Добро пожаловать в наши ряды, брат, – усмехнулся негр. – Значит, у Барсука уже девять, у меня три, а ты с двумя нарядами займешь третье место. Тебе не кажется, что и Тетю Машу пора в наши ряды принимать?
– Да чего его принимать? – фыркнул Шныгин. – Он и так с утра до ночи в наряде…
– Р-р-разговорчики! – вновь взвыли динамики голосом майора. – Доложить обстановку.
Кедман со Шныгиным растерянно переглянулись. Увлекшись демонстрацией друг другу огневой мощи нового оружия, оба забыли, что именно они в актовом зале делают и по какому поводу вообще начиналась стрельба. Естественно, двум головорезам докладывать начальству было нечего, и, чтобы не заставлять майора слишком долго ждать от них рапорта, Сергей с Джоном осторожно двинулись к разгромленным задним рядам. Нужно же было проверить, в кого они все-таки стреляли.
Шныгин подал капралу знак, прося его прикрыть, а сам, прижимаясь к стене, осторожно заглянул в то место, где еще совсем недавно красовались новые сосновые кресла. Выглянул и ничего иного, кроме того, что ожидал увидеть, не обнаружил. Кое-где торчали привинченные к полу остатки ножек кресел, валялись обломки спинок и растерзанные сиденья. Все пространство, некогда занимаемое рядами кресел, было засыпано мусором, но даже признаков голодного болтуна Шныгину обнаружить не удалось. Старшина знаком дал напарнику понять, что все чисто, и спокойно распрямился, удивленно осматриваясь по сторонам.
– Шеф, во время проверки актового зала мы услышали странный голос. Поэтому и открыли огонь, – -наконец доложил Шныгин заждавшемуся рапорта майору. – Но, прекратив стрелять, мы никого обнаружить не смогли… – старшина хотел еще что-то добавить, но его самым бессовестным образом перебили.
– Даст мне кто-нибудь пожрать или мне тут сдохнуть в пыли? – послышался из-под обломков все тот же сердитый голос. – Что, тут все оглохли? Или просто идиотами вас родители воспитали?
У старшины сработали рефлексы спецназовца. Он хоть и смотрел в ту сторону, откуда раздавался голос, хоть и видел, что там ничего и никого нет, но не отпрыгнуть в сторону и, перекатясь через голову, занять позицию для стрельбы с колена просто не мог.
Кедман отчудил и того больше. Его прикрывать оставили, вот он и прикрыл – одним движением вытащил из кобуры армейский нож из титанового сплава и швырнул его в ту сторону, откуда раздавался голос. Прочертив в воздухе сверкающую дугу, нож воткнулся в пол посреди груды мусора и застыл, мелко вибрируя. Капрал удивленно уставился на холодное оружие, просто обязанное торчать в горле поверженного врага, а вместо этого валяющееся в грязи. Такого вероломства со стороны противника и предательства от собственного ножа Джон, естественно, не ожидал и уже собрался швырнуть следом за ножом боевую гранату, да не успел. И хорошо!