Хабар Мертвеца

Лебедев Владимир Владимирович

Штурман остановился. Достал сигарету и начал раскуривать от уголька. Расселл шуршал листками блокнота.

–  Чистая физика - затянувшись, подытожил Нестор.
– Никаких инопланетян, другого измерения и прочей фантастики. Все исключительно на совести самих людей.

Расселл закончил записывать и открыл было рот, чтобы задать вопрос, как тишину пронзил жуткий, леденящий душу вопль и несколько беспорядочных выстрелов. Сталкеры вскочили.

–  От костра!
– выдохнул Штурман и исчез во мраке.

Вместо

того чтобы последовать совету, писатель начал крутить головой, пытаясь что-нибудь разглядеть в ночи. Опомнившись, он схватил автомат, включил подствольный фонарь и лучом света начал шарить по деревьям. Метания закончились быстро - массивная фигура появилась у него за спиной и схватила. Одной рукой неизвестный обхватил Рассела за шею, другой вырвал автомат и прижал руки писателя к торсу. Рассел почувствовал, как под давлением стальных объятий воздух выходит из легких. Сердце с дикой скоростью пыталось прокачать кровь к головному мозгу, но сдавленные артерии не пропускали живительную жидкость.

Резкий рывок и они провалились в темноту. Поляна опустела. Лишь по траве и деревьям мелькали тени от неровного света костра, и тихонько тлела брошенная сигарета…

–  Спокойно, брателло!
– прошипело у уха писателя.
– Ты в бе. Зо. Пас. Нос. Ти.

Распознав голос Бизона, Расселл прекратил сопротивляться. Гоша медленно ослабил хватку и отпустил его. Отдал автомат. Минут десять сталкеры ждали, сидя на корточках. Глаза привыкли к темноте, но видимость все равно была практически нулевой. Никакого треска сухих веток или шуршания травы. Лишь шепот листьев и поскрипывание качающихся деревьев.

–  Сдается мне, брат, что не здесь это случилось… - прошептал Бизон.
– Ложная тревога. Готов поклясться, что этот крик слышали, что на Кордоне, что в Припяти.

–  С чего ты взял?
– Писатель повернулся лицом к сталкеру.

–  Эх ты, бумажная душа.
– Бизон с раздражением указал рукой сложенной в жесте «V» себе на глаза, а потом выставил указательный палец в сторону костра.
– Зона оповестила всех, что добыла жертву… а может и не одну. Чтобы мы не расслаблялись. Сечешь?

Расселл мог поклясться, что услышал в голосе Бизона не превосходство, а тоску. «А он очень хочет оказаться на моем месте… и свалить отсюда к черту», - подумал он, переводя взгляд в указанном направлении.

–  Ясно, но…

–  По новой?
– Гоша не дал ему закончить.
– Ты не думай, дружище, что услыхав десять историй про Зону, стал крутым спецом по ней. Вот покантуешься тут годик-другой, не будешь задавать дурацких вопросов! Вон Штурм идет.
– Он повел стволом Абакана в сторону костра.
– Пошли к нему.

Сталкеры подошли к огню. Вестник смерти оставил у каждого в душе черный осадок. Каждый ждал, что он вот-вот снова

даст о себе знать… А может быть, придет…

«Медальон холодный. Ничего не болит».
– Отстраненно подумал Штурман, не спуская глаз с края поляны.
– «Странно».

Молчание затягивалось. Никто не хотел начинать разговор первым. Убирать оружие - тоже.

–  Расширяется, значит, Зона, - наконец произнес Нестор, чтобы разрядить напряжение группы.

–  Десять минут курим, потом один дежурить, остальные спать, - сказал Бизон. Подкинул в костер хворостину.
– Отбой.

Усилием воли Штурман заставил себя отвернуться от леса. Сообразил, что они все еще стоят. Хмыкнул и, размышляя о «температурных странностях» амулета, сел у костра. Когда остальные последовали его примеру, он спросил писателя:

–  Ну что там дальше, Расселл?

В глазах писателя, в такт языкам пламени, плескался страх. Погруженный в себя, он не услышал, что обращаются к нему. Бизон кинул в него веточку. Расселл вздрогнул.

–  Что же человеку сделали такого, что его крик так далеко разнесся?
– спросил он.

–  Говорят, они внутренности человеческие любят. Еще теплыми.
– Не уточняя, кто именно эти «они», Бизон сунул в зубы сигарету.
– Пока жертва коньки не отбросила. Разрывают тушку и вынимают что повкусней. Хотя, правда, сильно не ковыряются. Потом мигом отправляют в пасть и, почти не пережевывая, глотают.
– Гоша увлекся и начал жестикулировать, изображая каждое действие.
– Бывает, жрут вместе с одеждой, но чаще едят труп изнутри, через грудную клетку. Так крови меньше на землю вытекает. Мышцы они жестковаты, а вот легкие, печень, кишочки…

–  На себе не показывай, - буркнул Штурман. Сдвинув кепку на затылок, он смотрел сквозь огонь, поглаживая медальон.

Бизон резко замолчал.

–  Расселл, я знаю, у тебя по-любому должна быть какая-нибудь музычка? Типа вам полезно для вдохновения.
– Сверля взглядом напарника, обратился к писателю громила.
– Я бы не отказался сейчас что-нибудь послушать… Для поднятия настроения.

Расселл сморщил лоб, секунды две думал, а затем расстегнул комбинезон и сунул руку за пазуху.

–  Не знаю, смогу ли я что-нибудь исполнить, - сказал он, доставая губную гармошку - все еще руки трясутся и сердце колотится.

Увидев инструмент, Бизон снова воодушевился.

–  Дай сюда!
– Он сдернул перчатку с руки и протянул ее к гармонике.
– Я в молодости кое-что наигрывал на такой штуке.

–  Да?
– Писатель поднял брови.
– Давай, попробуй.

Гоша критично осмотрел гармошку и попробовал пропустить через нее воздух. Звук несмело пробежался по поляне и растворился в лесном массиве. Сталкер удовлетворенно кивнул.