Хагалаз. Безликая королева
Шрифт:
— Потрясающе... — промолвил Анвиль, и Сандра в недоумении уставилась на него. Спустя мгновение она поняла, что юноша пропустил слова мимо ушей и уставился куда-то на горизонт. Она обернулась и вдруг оцепенела.
— Это море... — сказал он. — Бескрайнее Белое море... а за ним и Вечный океан. Представляешь? Мы где-то на краю земли...
— Это не край земли... — сухо отозвалась девушка, — всего лишь край материка. — Может быть, в любое иное время Сандра разделила бы удивление Анвиля, но страх, охвативший её, незамедлительно уничтожил любую возможную радость. На горизонте виднелись знакомые паруса.
— Ладно, идём, опросим местных.
— Не надо, — отозвалась Сандра. — Он здесь, Анвиль. Этот корабль...
Юноша, что до сего часа не представлял, как будет вести себя, когда наконец отыщет желаемое, напрягся. Его прошиб ледяной пот, и Анвиль уставился на горизонт, туда, где виднелось торговое судно, с которого они сошли, и ещё одно, чуть подальше.
— Ты уверена? Тот самый?
— Да, я уверена, — помрачнев, ответила Сандра и немного попятилась. В её сознании сразу всплыли жуткие образы. Анвиль слегка потерялся. За столько времени он ни разу не подумал, что будет делать, когда корабль отыщется. Не может же он просто пойти к капитану и попросить ребёнка назад? Юноша пытался лихорадочно сообразить, пока Сандра, словно вкопанная стояла и взирала на горизонт.
— Что теперь? — поинтересовалась она.
— Мы... мы дождёмся, пока они сойдут. А потом... проклятье...надо что-то предложить им в обмен на Микаэля, если они уже не продали его. Но я думаю, он там... я чувствую его.
— Ребёнка? — удивилась Сандра. — Как ты можешь его чувствовать?
— Не знаю... Не могу сообразить. Слушай...Сандра, что если нам совершить обратный обмен? Вернём им твой браслет и попросим дитя. Думаю, они не откажут. На что им ребёнок? А эту вещицу они могут продать и более выгодно.
Анвиль попытался ухватить девушку за руку, но та сразу же одёрнула её.
— Нет! За этот браслет плата была выше! Или по-твоему меня просто так истязали плетью? Сколько крови пролилось за то, что ты сейчас перед собой видишь! И ты просишь, чтобы я рассталась с этим? Я отказываюсь!
— Тогда как же ты хочешь искупить свой грех?! — снова вспылил Анвиль. Сандра, побелевшая от ярости, отшатнулась.
— Я... я помогла тебе найти то, что ты искал! Разве этого мало? Анвиль, я ведь помогла тебе!
— Но ребёнок всё ещё не у нас!
— Так иди и возьми его!
— Тогда отдай мне проклятый браслет! Он всё равно тебе не нужен! От него одно зло! — Анвиль снова протянул к девушке руки, и та, вскрикнув, бросилась бежать. Юноша на мгновение опешил, но почти сразу же бросился в погоню. Благо, Сандра была не такой уж быстрой.
— На помощь! — закричала она. — Помогите, кто-нибудь! Люди, помогите!
— Ах ты, окаянная! Немедленно остановись, Сандра!
Но Сандра не остановилась.
— На помощь! — продолжала звать она и, конечно же, зов хорошенькой девушки не остался без внимания. Несколько рыбаков повыпрыгивали со своих судёнышек и бросились на Анвиля, пытаясь схватить его и скрутить. Это удалось им практически сразу. Юноша яростно закричал, и Сандра, увидев, что он обездвижен, остановилась, чтобы перевести дыхание.
— Вы в порядке, мадам? Этот человек навредил вам? — поинтересовался
— Он пытался меня ограбить! — тут же выпалила она, за что Анвилю захотелось её придушить.
— Гнусная ложь! Мерзавка! Пропащая женщина! Скольких ты решила сгубить? Скольких?
Анвиля ударили под дых, и он вынужденно замолчал, не в силах сделать вдох. Сандра испуганно уставилась на него, словно только что осознала свою оплошность.
— Ну ничего...блюстители закона с ним разберутся. Пойдём, ворюга, пойдём... — мужчины под руки повели его в город и Сандра, растерявшаяся от внезапно возникшей передряги, медленно поплелась за ними, сохраняя при этом расстояние. Её сердце бешено колотилось. Она единожды обернулась на горизонт, где возвышался корабль, и пожелала, чтобы он уплыл навсегда.
***
Стражник сорвал с лица Анвиля маску и сразу же отшатнулся. Мужчины, державшие его, издали сдавленный стон отвращения.
— Так он ещё прокажённый! Отройте клетку, утяни меня пучина, вдруг он заразный!
В следующее мгновение Анвиля уже бросили за решётку. Он приземлился на ледяной пол и перевернулся, смерив троицу мужчин презрительным холодным взглядом. Стражник неприязненно глянул на него сверху вниз, затем повернул ключ в замке.
— Вор, значит...
— Да, воришка.
— И что пытался украсть?
— Не знаем... он за какой-то девушкой гнался, она звала на помощь, сказала, что пытался ограбить.
— Среди бела дня?
Мужчины переглянулись.
— А где та девушка?
— Да чёрт её знает... вроде шла за нами, а потом как в пучину канула.
— Что же... пусть пока здесь посидит, там, может, чего и выясним.
Троица покинула пустынный коридор, и Анвиль остался в гордом одиночестве. Пустынная сырая камера. Между решётками юркнула крыса, пропищала и скрылась в тени. Юноша стиснул от досады зубы. Сандра... как она могла так с ним поступить? Всего-то ради красоты она готова была распять всех и каждого. Теперь Анвиль убедился, что эта девушка не изменится. Всё-таки у неё нет сердца. Ничего человеческого в ней нет. Пусть мир сгорит, но Сандра будет умирать прекрасной!
Юноша потянул к себе колени и обхватил их руками. Он впал в отчаяние. Иногда союзник оказывается страшнейшим врагом. «Лучше тогда не жить, — думал Анвиль, — если я обречён на такие муки, то лучше мне умереть. Пусть меня казнят... пусть казнят за все наши общие грехи».
В то время Сандра сидела у тюремных стен и тихо рыдала, виня и себя, и Анвиля, и чёртов корабль во всём случившемся. Она рвала на себе волосы, и проклинала тот день, когда появилась на свет. «Всё должно было быть не так... совсем не так», — уверяла она себя. Сомнения терзали её запятнанную совесть. Оставить всё, как есть? Оставить то прекрасное, за что уже была пролита кровь? Забыть об этом и начать новую жизнь? Но Сандра была уверена, что не сможет такое забыть. Нет, она будет помнить... каждый раз, смотрясь в зеркало, она будет видеть там образ изувеченного возлюбленного, образ обезображенного Анвиля, и всех тех людей, кому она ещё сумеет навредить своей красотой. «Так не может продолжаться! — убеждала она себя, — Я должна сделать выбор... жестокий выбор...»