Хакерша и Её большие проблемы
Шрифт:
— А меня спросить ты не хотел? — всплеснула я руками.
— А я спрашивал! Так ты же даже слушать не желаешь!
— А ты спрашивай нормально, а не когда у меня сессия на носу! — взревела я пуще прежнего, потом мгновенно успокоилась, подумала и уже нормальным спокойным голосом заметила:- Кстати…
— Даже не начинай! — перебил Дэня, махнув на меня… половником!
— Ты даже не знаешь, что я хотела сказать, — праведно возмутилась я в очередной раз, скрещивая руки на груди.
— Что-нибудь
А его обещания, что я его предмет сдам далеко не с первой попытки, я до сих пор забыть не могу.
— Вот раз такой умный, то и иди нафиг, — продемонстрировала я полное отсутствие логики, изобразила из себя оскорбленную в лучших чувствах личность и, опустившись на свое место за столом, выразительно отвернулась. К стене. Живописной такой, с цветочками. Я бы в окно посмотрела, но оно далеко и рядом с ним Дэня стоит.
— Ну, Карин, блин!
Я промолчала. Выразительно и обижено.
— Карин, — пошёл на попятную математик, устраиваясь на полу перед моими ногами.
Подумав немного, он взял их и нагло обнял, обхватив руками и прижав к груди, а подбородок устроил на коленях. Вот так и сидим. Я уже не такая обиженная, сколько растроганная и едва не улыбающаяся. И Дэня, проникновенно глядящий на меня снизу вверх глазами кота из Шрека. Вот как на такое чудище обижаться?
— Ну, блин, хочешь, я тебе автомат поставлю?
— Не хочу, — исключительно из гордости покачала я головой решительно, — сама всё выучу! А ты… с этого дня спишь на диване.
Вот так-то! Получай коварную мою мстю!
— С чего это? — прищурился он, а обнимающие руки колени ненадолго сжали их почти болезненно.
— С того, — заявила я обижено. Потому что разумного довода ещё не придумала, а молчать было нельзя, — С того, что ты мне мешать готовиться будешь!
— Каким образом? — воскликнул математик.
А за его спиной давились от смеха его же родители, которых совершенно ничего не смущало.
— Ты… храпишь!
— Я не храплю! — решил Дэня продолжить прерванный скандал, вновь набирая громкость.
— Мне лучше знать, храпишь ты или нет! — не осталась в долгу и я.
— Ну, знаешь ли, — прошипел он вдруг совершенно нехорошо.
И встал рывком. Не отпуская моих ног! Там невероятно повезло, что я, вместо того, чтобы со всего ходу приложиться спиной о стул, оказалась на широком мужском плече.
— Мам, пап, было приятно с вами повидаться, встретимся как-нибудь потом. Карина, скажи «пока» родителям.
— Что?! — завопила я, вспыхивая, аки рак.
И тут же заткнулась, получив звонкий шлепок по пятой точке.
— Пока, Карина, — смеясь, крикнул мне Александр Борисович.
— До
— Я тебя убью, — тихо пообещала я.
Вечером того же дня:
— Карина, — короткий стук в дверь.
Стучи-стучи, стул сам собой не подвинется. А я сплю! Да, в твоей собственной спальне, которая, между прочим, уже не только твоя. И ты иди спать — в гостиную, на диван. Он там большой, мягкий, с подушками. И плед на нём есть, так что не замёрзнешь.
— Карина, это жестоко!
Жестоко было тащить меня до самой машины на своем плече. Нас, между прочим, все соседи видели. Жестоко было угрожать мне незачетом в тройном объёме. Жестоко было говорить, что он мужик и ему лучше знать. Раз умный такой, вот и пусть в гостиной спит. Мужик, блин!
— Карин, — поскребся он в дверь, тихонько позвав меня по имени в очередной раз, — ну прости меня.
И я бы простила, честное слово, простила бы, не успей ляпнуть:
— А за что именно ты извиняешься?
Вот примерно таким способом Денис Никитин познавал все прелести женской логики. Судя по стонам с той стороны двери — познавал не очень удачно. Хмыкнув, я перевернулась на спину, чтобы лучше слышать.
— Прости, что я такой дурак.
О-о-очень далеко. Молчу. Он тоже молчит. Я жду продолжения, он ждет реакции. Не дождался.
— Карюнчик, я пошутил насчет математики. И к родителям мы без твоего согласия больше никогда не поедем. И прости, что не сказал про Лохматика.
Про псину свою он зря напомнил. Меня от воспоминаний о нём до сих пор трясёт.
— А у меня мороженка, — многозначительно так замолчал он на самом интересном месте.
— Чего ж ты молчал? — вскочила я с кровати и понеслась отпирать дверь. Стул, прости, твои услуги больше не требуются, — Надо было сразу с мороженого и начинать.
Дэня стоял на пороге, в одних только темно-серых свободных штанах. Носи босые, рельефный торс, на который я не могу перестать капать слюной, обнажен, а в крепких руках, на которых отчетливо видно темные венки, ведерко холодного лакомства. М-м-м, шоколадное!
— А-ка, — покачал головой парень, когда я метким прыжком устремилась к ведерку. А потом этот нехороший человек взял и поднял моё мороженое у себя над головой, — ты меня простила?
— Конечно простила, — не задумываясь, ответила я и подпрыгнула, тщетно пытаясь дотянуться до груза номер один.
— Точно? — хитро прищурился Дэня.
— Да! — нетерпеливо воскликнула я.
Кто сказал, что есть на ночь вредно? Мы с Денисом это дело активно на пару практиковали.
— Тогда поцелуй меня, — коварно улыбнулся этот первоклассный искуситель.