Хакеры 3. Эндшпиль
Шрифт:
Не думать о белой обезьяне, да-да.
Судя по всему, это были те самые бандиты, о которых говорили братцы. Слишком пестрая компания для дезертиров, плюс к тому ни одного в форменной одежде. Нынче им самая лафа — и Мастер, и армия Макриди мешали им распоясаться, а теперь бандитам праздник. Ооновцы еще помучаются, отлавливая этих гадов.
Под гусеницами «Брэдли» затарахтела твердая поверхность, потом снова пошел песок. Сколько же еще ехать? Лекс попытался сесть; после нескольких мучительных попыток это ему удалось. Байкер
Ангел ада, мать его. В крематорий пора, а туда же. Небось еще концерт «Роллингов» в Альтамонте помнит.
Неожиданно Лиска открыла глаза.
— Где я?! — простонала она. — Как рука болит…
— Не шевелись. Рука сломана, — предостерег Лекс.
— Мы попали в аварию, да?
— Нет. На нас напали.
Лекс не стал подслащивать горькую пилюлю. Пришла в себя — пусть знает все. Зачем скрывать. Информация поможет подготовиться. Все же Лиска — не просто девушка, она боец и не раз это доказала.
— Напали? А где Андерс?
— Здесь я, здесь… — сварливо сказал наемник. — С-сука, три зуба как не было… А мне дантист обошелся капец во сколько… На Академической, там есть такой кабинет…
Но рассказать о стоматологической клинике на Академической Андерс не успел.
БМП остановилась, и байкер с видимым сожалением в голосе сказал:
— Приехали. Ох, не завидую я вам…
ГЛАВА 18
ЗАГОВОР
Каса-дель-Эскория, Мексика, декабрь 2008 года
Про убийство Фелипе знали все.
Точно так же все знали, кто убил бритоголового наркомана.
Знал, само собой, и Хесус, который сразу же по приезде велел привести Ника.
— Садись, — сказал бородач и ногой пнул к Нику плетеный стул.
Ник сел, в ногах правды нет. Как там Черчилль говорил, если не врут? Никогда не стой, если можно сидеть, никогда не сиди, если можно лежать.
— Пей, — Хесус подтолкнул к Нику хрустальный стакан. Типа тех, что у российских бабушек хранятся в сервантах с советских времен, когда они были символом благополучия. С гравировкой. Вполне возможно, советский и есть, Дятьковского завода.
Они много хрусталя экспортировали и даже сейчас продолжают. Нику как-то попадались в работе довольно крупные их сделки.
Пить подразумевалось кентуккийский вискарь. Ник тут же припомнил горделивый рассказ Куаутемока о неудавшемся побеге: «Когда меня так били в первый год, я сам встал и пошел. И даже выпил с ублюдком Хесусом полбутылки американского виски».
Ник налил себе на два пальца и поднял стакан, виртуально чокаясь с Хесусом.
— Ваше здоровье, — сказал он.
Напиток обжег рот. Больше пить не нужно, подумал Ник. Ударит в голову, отвык ведь уже, да и жратва отвратная…
Хесус щелкнул пальцами, и перед Ником поставили тарелку с одуряюще
— Кушай, — велел Хесус. Он смотрел на Ника с нескрываемым интересом. Ник пожал плечами и принялся есть. Смолотил два такос, потом сообразил, что ест чересчур жадно, и остановился. Вытер пальцы салфеткой, которые стопочкой лежали рядом.
— Ты убил Фелипе, — утвердительно произнес Хесус.
Они сидели в кабинете бородача, который разительно отличался от кабинета подполковника Магальона. Хесус любил, что называется, народные промыслы, и стены были украшены масками, плетеными циновками, вышивками, резными божками…
Среди всего этого висели копья, кинжалы и мечи. Некоторым Ник, даже не будучи специалистом, легко дал бы несколько веков.
Отдельное место занимала большая фотография в ажурной рамке. Хесус в окружении десятка детишек разного возраста, рядом — миловидная дама с алой розой в волосах. Семейный портрет?
— Мне пришлось это сделать, — сказал Ник. — Иначе Фелипе убил бы меня.
— Фелипе такой, — подтвердил Хесус. Поскреб бороду. — Ты поступил хитро, — сказал он. — В честном бою Фелипе ты бы не одолел.
— Я умный, — хмуро улыбнулся Ник.
— Ты умный, — согласился Хесус. — Я думаю, что ты стоишь дороже, чем тот, с зубом. Кто ты?
— А подполковник Магальон ничего тебе не сказал?!
— У подполковника свои дела, у меня — свои, — уклончиво произнес бородач. — Кто ты?
— Обычный программист. Из Москвы.
— Ты не обычный программист. Я наводил справки. Тебя знают.
Ник почувствовал, как по спине бегут мурашки. Хотя это могло означать и неожиданное спасение. Вырваться отсюда, а потом…
— Ты не из последних. Ты хочешь работать на меня?
Уже лучше.
— Что я должен делать?
— Я еще не придумал. Но хороший хакер — а ты ведь хакер? — может принести пользу. Я буду честен, сам я в компьютерах ничего не понимаю. Играл несколько раз на машинке сына, могу набирать текст. Одним пальцем. Но люди получают огромные деньги. Я не стану скрывать, я торгую наркотиками. Поставляю их в Лос Эстадос Унидос. Если гринго хотят травить себя, своих женщин и детей, я готов им продавать наркотики. Это их проблема, а не моя. Но это тебя не должно волновать. Ты будешь заниматься другим.
— Не наркотиками? — уточнил Ник.
— Не наркотиками. Пей, — Хесус наплескал себе виски, быстро проглотил. Ник пригубил свой стакан. — В тебе есть стержень, русский. Я знаю, Куаутемок говорил с тобой…
Ник напрягся. Наверное, он сделал это слишком заметно, потому что Хесус расхохотался и успокоил:
— Нет, старик не стучит мне. Старик слишком гордый, я его люблю, как только можно любить своего врага, который сидит у тебя на поводке. Он меня многому научил. Он рассказал, что учил меня?