Халцедоновый Двор. И в пепел обращен
Шрифт:
– Ты знал об этом?
Керенель успокаивающим жестом поднял ладони.
– Государыня, я как раз собирался к этому перейти. Я…
– Так значит, Властитель Сумрака строит козни не только против Халцедонового Двора, но и против Лондона?
Суровость ее тона заставила рыцаря слегка втянуть голову в плечи.
– По-моему, да, весьма вероятно. Но это лишь слухи, так что утверждать не могу.
А ведь об этом следовало подумать… да только Луна слишком привыкла к тому, что разом в обоих мирах действует лишь ее собственный двор. Именно такое вмешательство в дела смертных, стоившее жизни королеве Шотландской, и ввергло Никневен
Возможно, так оно и было, однако Властителя Сумрака это не касалось. Желая вреда Луне, Никневен могла нанести удар по Лондону – и, таким образом, по всей Англии. Значит, парламент, подрывающий власть Карла Стюарта – отмщение за казнь Марии Стюарт, причем полдела уже сделано!
– Кто такой Властитель Сумрака? – вмешался Энтони, в недоумении на время забывший о гневе.
В эту минуту Луна как никогда прежде порадовалась предусмотрительно взятой с рыцаря клятве. Благодаря ей, все будет если и не намного приятнее, то, по крайней мере, значительно проще.
– Этого я пока не знаю. Но сэр Керенель, вернувшись на север, выяснит.
Округлив фиалковые глаза, рыцарь подался назад.
– Но, государыня… срок моего изгнания вышел.
– Однако ты вернешься ко двору Никневен, притворившись, будто недоволен мною. Твое возвращение никого не удивит.
– Меня отослали назад шпионить за вами!
Вслед за сим выкриком в комнате воцарилась звонкая тишина. На миг все замерли, словно статуи, и Керенель, побледнев, как призрак, пал на колени.
– Ваше величество… лорд Энтони… этот приказ отдала мне сама Никневен. Она велела мне вернуться сюда и извещать ее обо всем, что я смогу разузнать.
Энтони подошел к Луне и встал рядом.
– Каким образом? Как ты должен ее извещать?
Но рыцарь лишь покачал головой.
– Она сказала, что ко мне пришлют гонца, а большего я не знаю.
Чтоб изловить гонца, Керенеля придется оставить здесь.
– Нет, – решила Луна, быстро переглянувшись с Энтони. – Не сомневаюсь, приказ твой исходит от этого Властителя Сумрака. Дабы покончить с ним, мы должны узнать о нем как можно больше, а сделать это можно только в Файфе. Скажешь Никневен, что попал под подозрение, или выпал из фавора – придумай, что пожелаешь, но возвращайся.
В ресницах Керенеля, точно алмазы, блеснули слезинки, но он был слишком горд, чтоб дать волю слезам.
– Государыня, – прошептал он, не поднимаясь с колен, – ведь мой дом – здесь.
– Тогда помоги нам его уберечь, – сказала Луна. – Отыщи этого Властителя Сумрака.
Ратуша, Лондон, 3 января 1642 г.
– Вот это уже слишком, – со злобным удовлетворением в голосе сказал Энтони. – Когда они предложили отпечатать и распубликовать эту «Великую ремонстрацию» [20] , в Общинах чуть до драки не дошло. Представить королю реестр обид такой длины, что за пятое евангелие легко сойдет – уже дело достаточно скверное, но публиковать его для всех…
20
Список злоупотреблений королевской власти из 204 пунктов, переданный королю Англии Карлу I Стюарту английским парламентом 1 декабря 1641 г., причем его текст парламентарии начали распространять, не дожидаясь официального
Нет, он отнюдь не преувеличивал. Те дни, когда слушания шли тихо и мирно, а парламентарии клевали носом на скамьях, остались в далеком прошлом, теперь же шпаги обнажили все до единого. Теперь, дабы распалить их гнев, вмешательства дивных (если, конечно, допустить, что дивному удастся приблизиться к фанатику-благочестивому хотя бы на двадцать футов) не требовалось: для этого хватало собственной неприязни. И если беспорядки за пределами зала еще возможно было прекратить, то как быть с буйством внутри?
Однако ж сия победа – война, во всеуслышание объявленная Общинами собственному монарху – дала осечку именно так, как и рассчитывал Энтони. Напечатанная перед самым Рождеством, Великая ремонстрация, хвала Господу, вывела на улицы разъяренные толпы верноподданных, затеявших бить пуритан, левеллеров и прочих оппозиционных фанатиков, поддерживавших парламентских лидеров. Опьяненному собственной властью и идеями, Пиму со товарищи пришлось пожинать последствия.
И как раз вовремя. Ирландия откровенно бунтовала, стремясь окончательно сбросить английское ярмо, а Эоху Айрт, взбешенный коренной переменой позиции Энтони касательно графа Страффорда, желания остановить кровопролитие не проявлял. Настало для Англии время навести порядок в собственном доме и положить конец внутренним распрям, грозившим вытянуть из нее все силы до капли.
Однако Бен Гипли столь же радужных надежд, похоже, не питал.
– Боюсь, король вот-вот растеряет все завоеванные симпатии.
– Что? Каким образом?
В древних каменных стенах Ратуши каждое слово звучало столь отчетливо, что легко могло достичь нежеланных ушей, а в те дни, когда симпатии Сити резко качнулись в сторону пуритан, Энтони имел причины опасаться подслухов. Ему бы сразу сообразить, что Бен явился не с добрыми вестями: не будь дело спешным, глава тайной службы не стал бы искать его здесь.
Гипли придвинулся ближе и понизил голос.
– Пим с остальными нанес удар по королевским советникам и добился успеха. Теперь они метят в королеву.
Генриетта Мария… Француженка, да при том католичка (последнее – постоянный источник раздоров), особой популярности среди англичан она не снискала.
– Но ведь удар по ней – это же только еще сильнее восстановит против них народ. Да, мы можем ее не любить, но чтоб королеву проволокли по грязи, как Страффорда?..
– Король этого и не потерпит, – сказал Гипли. – Сегодня утром он послал к Лордам сэра Эдуарда Герберта с приказом объявить импичмент лорду Мандевиллу и еще пятерым из Палаты общин. Пиму, Гемпдену, Холлису, Хезилриджу и Строду.
Сердце Энтони замерло.
– Но поддержат ли Лорды…
Бен покачал головой.
– Не знаю. Но вам следует поспешить в Вестминстер.
Часовня Св. Стефана, Вестминстер, 4 января 1642 г.
Да, Энтони поспешил в Вестминстер, но ни к чему хорошему это не привело. Пим уже прознал, что его ждет. Креатурам короля следовало бы ходатайствовать о немедленном взятии обвиненных под стражу, однако они упустили момент, а Энтони, который мог сделать это за них, оказался захвачен врасплох и едва поспел к официальному объявлению импичмента. Посему дело пока что кончилось вынесением пустопорожней резолюции: Общины, дескать, этот вопрос рассмотрят.