Half-Life 2
Шрифт:
Фриман в полный голос выругался, когда монитор, мимо которого он проходил, включился. Неужели, тут повсюду наставлены камеры слежения?!
– Что ж, доктор Фриман, – Брин развел руками, словно извиняясь, – Мне приятна мысль о том, что в других обстоятельствах мы могли бы сотрудничать в атмосфере взаимного доверия и уважения…
– Пошел ты! – Гордон скрипнул зубами и выпустил разряд из гравипушки прямо в консоль под монитором.
Экран погас, оборвав Консула на полуслове. Но рядом, над соседней панелью, тут же включился второй монитор. Фриман с досадой сплюнул на пол.
– Я это говорю, судя по вашей недолгой работе в Черной Мезе, когда я руководил ею.
"Он что, действительно надеется смягчить меня этими баснями? – Гордон действительно удивился, – Думает, дал один раз звание работника месяца, и всё?
– Вы подавали большие надежды как человек, который мог бы многое привнести в науку. И все же… – бывший Администратор осуждающе прищурился, – Я не знаю, что вас к этому побудило, но в нашем предприятии нет места ученым-предателям.
Гордон уже шел вперед, оставив лицо Брина далеко позади. Как он ненавидел, когда Уоллес поднимал эту тему! Сколько он мог высказать сейчас в лицо своему бывшему начальнику! Брин знал, как надавить побольнее. Фриман тихо закипал. И это он – ученый-предатель?! Нет, он это запомнит… запомнит, для последнего разговора по душам.
Ярость прекрасно наложилась на будоражащий адреналин. Фриман буквально вбежал в небольшой круглый зал с огромным мутным цилиндром, водянистым и колыхающимся. Гордон чуть приостановился, пытаясь понять, что это, когда в его спину и поясницу ударили пули. Ученого мелко затрясло толчками вперед, и он, под тяжестью ударов невольно шагнул, приблизившись совсем близко к цилиндру. Но, едва выстрел на миг прекратились, Гордон тут же кинулся в сторону, за ребристые выступы в стене. Там у него была пара секунд, чтобы перевести дух. Он тяжело дышал, но был цел и невредим, невероятно, ведь в него расстреляли, наверное, больше пятнадцати патронов! Индикатор показывал заряд батарей "124%", и вот теперь Фриман ему верил. Нет, наши Покровители явно просчитались, подумал Гордон, перехватывая оружие. Сначала гравипушка, а теперь и скафандр – Альянс невольно превратил обычного молодого физика в машину смерти…
Уже ни в чём не сомневаясь, Гордон выбежал из укрытия, одновременно открывая "огонь". По нему хлестнуло еще несколько пуль, но он этого даже не заметил. Мощный разряд из кристалла гравипушки далеко отбросил троих солдат – один из проходов, куда они упали, мерцал белыми вспышками от бегающих по их мертвым телам разрядов. Слева, из другого коридора вдруг выбежали еще двое. Фриман бросился на них с такой яростью в глазах, что те на миг замерли. Этого мига хватило, чтобы одного из них разряд белой молнии отбросил прямо на цилиндр, который оказался вертикальным потоком какой-то желеобразной энергоматерии. Труп на миг вспыхнул бирюзовыми искрами и бесшумно аннигилировался. Второго солдата Фриман с ходу повалил ударом в челюсть, выбил автомат из рук. Оружие, конечно же, тоже исчезло – система защиты в Цитадели работала отменно. Ученый всем телом навалился на солдата и заломил его руки за спиной. Слуга Альянса пытался вырваться, но еще один удар охладил его пыл.
– Говори, как добраться до вашего Консула? – рявкнул Гордон, посильнее выкрутив запястья синтета, – Ну, живо!
Солдат прорычал что-то нелестное и тут же попытался связаться со своими через рацию в его респираторе. Фриман тут же ударил по вакуумным зажимам и сорвал респиратор с головы бывшего человека. В полумраке холодного света на него глянуло полное ненависти и злобы серое тощее лицо. Гордон чуть передвинулся и включил встроенный в его скафандр фонарик. Луч света ударил в лицо синтета. Солдат застонал, скрываясь на крик, глаза закатились, желтые зубы обнажились в мучительном оскале. Кожа начала темнеть.
– Аааа, – солдат со стоном рванулся, но Фриман держал крепко.
– Говори, как добраться наверх?! Тут два коридора, куда?!
– Аааа-хххх, – солдат захрипел, но его губы шевельнулись, – Даже не надейся…
Удар в висок, и солдат обмяк. Гордон резко встал, выключив фонарик. Да и на что он действительно надеялся? Это же не люди. Они не предадут своих никогда.
Терять время было непозволительно. Решив надеяться на удачу, Гордон выбрал левый коридор, тем более что правый, как он обнаружил, уже был перекрыт силовым полем. За поворотом обнаружился зажатый между серыми металлическими стенами небольшой подъемник. Поднимаясь, Фриман не видел никаких отметок, но, похоже, поднялся где-то этажа на два, по человеческим меркам. Что ж, это было уже хорошо – чем выше, тем лучше. При выходе
И он не ошибся. Пройдя мимо многочисленных панелей связи, он вышел на стеклянную круговую платформу, опоясывающую шахту без потолка и пола. На ее противоположном конце нашелся небольшой вмонтированный в поручни пульт, и Гордон с удовлетворением убедился, что он попал по адресу. Пульт был устроен предельно просто, и уже через секунду к Гордону сверху опускалась шестиугольная стеклянная площадка. Судя по высоте шахты, Фриману несказанно повезло. На этом лифте он мог добраться очень далеко вверх. Когда площадка опустилась перед ним, он смело ступил на прозрачное, с зеленым оттенком, стекло. Нашелся и второй пульт, встроенный в металлический столбик в центре площадки. Номеров уровней не было, и, судя по всему, можно было ехать хоть до самого конца шахты, и останавливать лифт, где нужно, нажатием синей кнопки. Наконец, Гордон запустил лифт. Края стеклянной площадки тут же тускло засветились, и резко выпустили вверх стены силового поля, словно заключая Фримана в шестиугольный цилиндр. Лифт мягко начал двигаться вверх. Бояться было нечего, это не было ловушкой. Скорее всего, обычная мера безопасности, иначе пассажиры могли слететь с площадки вниз в два счета. Гордон вдруг подумал, что тут, наверное, часто ездили сталкеры, и поле предназначалось для них – им было совсем просто поскользнуться и упасть, с такими-то обрубками вместо ступней…
Ни минуты покоя оборвались так же внезапно, как и началась, когда отовсюду, прямо из стен шахты раздался раскатистый, перекрываемый эхом, голос Брина. Фриман усмехнулся – Консул взял себе хорошую тактику, подлавливая слушателя, когда тот не может не слушать. Прямо как бездарные поп-певицы на радио…
– Ваши учителя, конечно, виноваты, – сейчас он говорил быстро, доверительно, как бы идя на компромисс.
Откуда-то сверху налетели мэнхаки, и Фриман машинально отбрасывал их гравипушклой в потоки энергосфер, бегущих вдоль стен. Он весь растворился в этом голосе, запоминая каждое слово…
– Мое разочарование в Вэнсе и Кляйнере гораздо сильнее, чем сожаление, что вы выбрали не тот путь карьерного роста, доктор. Однако мне кажется, вы не могли поступить иначе.
С проплывающих мимо платформ неслись стаи раскаленных пуль, ботинки стучали по полу, и свет белой молнии отражался в стеклах респираторов. Слуги Консула гибли под его спокойные слова.
– Кто знает, какие семена иконоборства в вас посеяли, когда вы были молоды и доверчивы?
Динамик скафандра тревожно сообщил о почти полной разрядке батарей, но электронный голос не был слышен в грохоте выстрелов и шуме острых, как лезвия, лопастей. Жизнь и не-жизнь сплелись воедино, чтобы защитить своего Покровителя.
– Но, несмотря на то, что они несут большую часть ответственности за недавние проблемы, только вы решили действовать с таким полным безразличием к будущему человечества.
И, когда Гордон, разметав гравипушкой с верхней платформы трех солдат, сошел со стеклянной площадки и пристроился к заряднику, на него со стены укоризненно смотрело лицо Уоллеса Брина.
– Ответьте мне, доктор Фриман, если сможете, – глаза Консула буравили его, как объективы камер, – Вы столько всего уничтожили! Создали ли Вы хоть что-нибудь? Можете назвать хоть одну вещь?