Half-Life 2
Шрифт:
– Трудно поверить, – проговорил наконец Андрей, – Что все кончилось…
– Мы выстояли, – попытался улыбнуться Гордон, хотя это получилось с трудом, – Мы смогли…
– Ты не говорил мне, что дорога на перрон будет настолько страшной, – Андрей и сам не понимал, сказал он это серьезно или с иронией.
– Мы сами выбрали эту войну…
– Тебе, Фриман, наверное приходилась бывать в передрягах и похуже. Там.
– Что было, то было, – горько усмехнулся Гордон, – Подожди, ты что, ранен?
Андрей мельком глянул на свой
– Да так, царапина, – виновато улыбнулся заключенный, – Осколком посекло. А ты как, точно в порядке? Я видел, как тебе в грудь влетели три пули.
– И еще одна в ногу, – Фриман потрогал погнутый грудной щиток, – Хорошо, что скафандр зарядил… Только с рукой что-то…
Фриман поднес к глазам залитую кровью руку, рассматривая ее. Боль была тупая и пульсирующая. Рука горела, словно в огне.
– Так чего же ты молчишь?! – Андрей кинулся к нему, осторожно разглядывая рану, – Тебя же подстрелили… Черт, и как удачно…то есть, я хотел сказать, что между пластинами…
Фриман усмехнулся и осмотрел руку с другой стороны. Здесь дыра в скафандре была видна совершенно отчетливо.
– Навылет прошла, – сказал он, – Повезло… Кость, похоже, не задета. И как так получилось, что пуля прошла между лучевыми костями? Я думал, такое только в фильмах бывает!
– Фильмы, – мечтательно пробормотал Андрей, – Мы уже и забыли, что это такое… Счастливый ты человек, раз столько лет носишь все в памяти… Ладно, найдем комнату охраны, откопаем какие-нибудь тряпки и перевяжем твою руку. Как бы рана вновь не открылась.
– Слушай, а где Вебер? – вдруг спросил Гордон.
Они замерли. И правда, их товарища нигде не было видно.
– Не знаю… Может, его убило? Лежит сейчас где-нибудь…
Они мигом кинулись осматривать все трупы, обшаривать все камеры и углы. Но Вебер как сквозь землю провалился. Они долго и тщетно звали друга. Он не отозвался.
– Пропал Вебер, – хмуро констатировал Андрей, – Черт… Может, муравьиные львы растерзали? Черт…
Он присел, облокотившись на стену. Гордон стоял рядом. Молчание тянулось тяжело и долго, но было понятно. Каждый из них сейчас поминал ушедшего друга… Вдруг Гордон нахмурился, вспомнив что-то.
– Слушай, Андрей, – сказал он, – А ты его давно знал? Он точно заключенный? То есть, ты видел его в камере?
– Ты на что это намекаешь? – с угрозой посмотрел на него Андрей, – Да, я видел его в камере. Я знаком с ним неделю. Его на мох глазах водили на допрос. Почему это он не заключенный?
– Да так, просто, – задумчиво сказал Гордон, – У меня был… знакомый, Джон. С ним была та же история. Он тоже пропал. А потом вернулся. С оружием в руках. С оружием, направленным на меня.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, – нахмурился Андрей, – Я не знаю что там у тебя произошло… Но не смей так говорить о Вебере! Он не предатель, слышишь? Я за него ручаюсь, как за самого
– Надеюсь, что ты прав, – покачал головой Гордон, – Пойдем. Нам надо идти…
…Сильные руки кинули Вебера на знакомое обитое красным дерматином кресло. Он с яростью и бессильной злобой посмотрел на двух солдат, нависших над ним. Кажется, это конец…
– Ну что, где он у вас? – послышался резкий голос и приближающиеся шаги.
Голоса почти всегда были одинаковыми из-за модулятора, но Вебер все же узнал его, по интонации. Неужели, он еще жив? Нет, только не это… Что угодно, даже расстрел. Но только не этот зверь…
– Вот тут, надзиратель, на кресле.
Откуда-то снаружи, из коридоров, гремел голос Консула. Вебер смог разобрать лишь несколько слов:
– … И это наводит меня на мысль о недовольстве наших Покровителей, которое я должен до вас донести. Конечно, не в моей юрисдикции опекать…
Тускло светили специальные лампы холодного света. По всему Нова Проспект гремели пулеметные очереди. Пол мелко подрагивал. Над несчастным заключенным склонились две фигуры в масках респираторов. Но не их он так боялся.
Над до смерти напуганным Вебером склонилась фигура надзирателя.
– Кого я вижу? – презрительно сказал надзиратель, – Заключенный RF-6/32. Вебер, если не ошибаюсь? Всех не упомнишь – кричите вы у меня всегда одинаково.
Вебер, собрав волю в кулак, лихорадочно соображал, что же делать. Но выхода не было. Никакого. Вот и пришел тот момент, которого он боялся… Он по себе знал – никто из надзирателей не проводит пытку так жестоко, как это чудовище… От увечий умирали у него лишь счастливчики. Но почти все сходили с ума от жуткой боли.
Надзиратель покосился на лампу холодного света и, повернувшись к Веберу, отключил фиксаторы своего респиратора. Коротко зашипев, сообщая о разгерметизации, лицевая часть респиратора отсоединилась. Вебер содрогнулся… Он ничего сейчас не замечал вокруг. Только эти впалые, горящие злобой глаза…
– Я помню тебя, Вебер. Немецкая тварь… Ты догадываешься, о чем я тебя хочу спросить?
– Да, – сдавленно сказал Вебер, вжимаясь в кресло.
– Я знаю, ты догадываешься, – тонкие бледные губы скривились в презрительной усмешке, – Ты же помнишь такого заключенного – RF-14/17? Это мой старый приятель, ты его знаешь. Но успокойся, я не буду тебя спрашивать об Андрее. Но только если…
– Что – если? – не удержался Вебер, которого колотила крупная дрожь.
Он-то знал, какие методы у этого подонка для добычи сведений…
– Если ты окажешь мне маленькую услугу. Ты всего лишь скажешь, где ты последний раз видел Гордона Фримана. И если ты это сделаешь, тебе ничего не будет. Заманчиво?
Вебер сейчас всеми силами крепился. На силы уходили с каждой секундой…
– Нет… Я не скажу…
– Ты все скажешь, – заверил его Станислав, – А я тебе помогу.