Халид его пленница

Кучер Ая

Но Ада с отсутствием самосохранения. Сбежала с Испании, где грелась на яхтах в океане. Рыбок, блядь, кормила. Интересно, сколько ей отвалили за то, что слила моё имя. 

Хранил тайну двадцать лет, а девке растрепал. Красивой, но девке. И поплатился за свою слабость. Что она мне там чесала всё время? Свободы не хватало? За четыре года должна была нагуляться. А когда мои ребята притащат Аду ко мне – дальше спальни она не выйдет.

– Её видели в Турции. Скорее всего, сиганула на Родос, - докладывает Лука, как делает это каждый понедельник. –

Ребята уже вылетели, если она там – притащат обратно. Но есть опасность, что с Родоса её не отдадут.

– Кто?

– Харукан. Он там обосновался. 

Маленькая крыса, которая раньше собирала в городе на всех инфу. А почти пять лет назад сиганула с города, когда начались заварушки. Мелкие проблемы, а сразу в бега.

Крыса она и есть крыса.

А всяких грызунов я привык давить.

– Если Харукан не выдаст, значит заставишь. Не мне тебя учить. 

Стук в дверь отвлекает от обсуждений. Залпом выпиваю арманьяк до дна, веля войти. В комнату робко просовывается голова Турай. Сестра Зафара, которую я не мог бросить просто так.

Из-за моей ошибки умер тот, кто нёс ответственность за девчонку. И мне бы не простили, что бросил просто так. Приходится терпеть в своем доме, с щенячьим взглядом и тихим голосом.

– Простите, Халид. Приехал Ваш брат. Мне…

– Впусти и вели ,прислуге накрывать на стол.

– Хорошо. И я хотела спросить – можно мне съездить в город?

– Ты не заложница, Турай, езжай куда хочешь.

Девушка кивает, вылетая из кабинета. Отправил бы восвояси, на родину, к её семье. Да нужна она мне, как крючок. Её семья поставляет лучший товар, связями просто так не разбрасывается.

Даже Цербер, которому всё можно было, так не рисковал.

– Здравствуй, qardas [1], - Саид падает на свободное кресло, без спроса закуривает. – Нашел свою девку? 

– Рот закрой, Саид, и не лезь в мои дела.

– Да я не лезу, как скажешь. Просто я тут слышал, куда занесло твою кудряшку.

– Родос, слышал. 

– О, нет, - брат посмеивается, упираясь локтями в стол. – Не Родос, даже не Греция. Мои люди уже её пасут. А теперь вопрос в том, что ты дашь за то, чтобы узнать её местоположение? 

[1] Qardas – брат (азербайджанский).

Глава 2. Ада

– Не ешь песок!

Направляюсь к Яну, который со смехом убегает от меня. Что-то лепечет на смеси испанского, русского и английского. Интернациональный ребёнок, такой беззаботный и весёлый.

Ловлю сына, поднимая в воздух. Болтает ногами, после крепко сжимает меня за шею. По коже сыпется песок, попадая за воротник футболки. Возвращаюсь к лавочке, где бросила сумку, чтобы перехватить мальчишку.

– Ну и что ты делаешь, Ян?

– Играюсь.

У него раскатистая «р», будто рычит всё время. Его отец тоже рычал, но не так забавно. Халида нельзя было назвать забавным. Всё время, что мы были вместе, это были приказы и плен.

Вместе.

Да не были мы

вместе, в сотый раз повторяю себе. Вместе – это когда тебе дают выбор, и ты соглашаешься. Когда водят на свидания, провожают до дома. С Халидом же не было ничего из этого. Моё тело соглашалось, а я ненавидела мужчину.

Всё ещё ненавижу. Он стоял за тем, через что мне пришлось пройти в детстве. Пришел в дом, где я жила, уничтожил мою семью. А после я сама к нему пришла, пыталась узнать, кто скрывается за маской Цербера. У кого я собиралась отобрать всё.

Знать бы заранее, что мужчина, даривший мне оргазмы, и монстр из кошмаров – один и тот же человек... Наши не-отношения были обречены на провал с самого начала.

Зато у меня теперь есть Ян. Сын, ради которого пришлось отказаться от многого. Алкоголя, полноценного сна, мести. Я двенадцать лет хотела отомстить Церберу, но вместе этого ушла прочь.

Халид предупреждал, что дети ему не нужны. И было ясно, что он сделает, когда узнает о беременности.

– Мам-мам, - Ян привлекает внимание, дёргает за волосы. Ловлю его ладонь. – Ну ма.

– Милый, нельзя дёргать людей за волосы. И биться тоже.

– Я мы надолго тут?

– Не знаю, тебе ведь нравится путешествовать, правда?

– Да. Я хочу туда.

Кивает на батут, где прыгают дети. Соглашаюсь заранее, продумывая, как мне вложиться в месячный бюджет. Когда-то мне эта сумма казалась запредельной, привыкла обходиться на пару килограмм гречки в месяц, если было нужно.

Но ребёнок всё меняет. Ян хочет игрушки, аттракционы, вкусные сладости, самые дорогие, конечно. А я его балую, дико балую. Знаю, что нельзя давать сыну всё и сразу, но не могу по-другому. Когда всё детство проводишь в детдоме, то после компенсируешь. 

– Ма, смотри. Ну посмотри.

Сын падает на спину, а после подскакивает обратно. И в каждом его жесте я вижу Халида. Как хмурится, оборачиваясь на меня, когда какой-то ребёнок первым скатывается с горы. В черных волосах, высоком росте. В том, как сужаются его тёмные глаза. Ощущение, что сам Халид смотрит на меня.

От меня в сыне только мелкие кудри, обрамляющие круглое личико. Именно на них я смотрю почти всё время. Будто пытаюсь забыть о том, что произошло со мной четыре года назад.

Халид, Цербер – как бы он себя не называл – был жестоким и жестким. И то, что мне помогли от него сбежать, чудо. А чуду не суждено длиться вечно. Поэтому я всё время оборачиваюсь и, пока Яну не нужно в школу, переезжаю постоянно. 

В этом городе мы уже пять месяцев, и я уверена, что это худшее решение. Но Ян-старший, лучший друг, в честь которого был назван мой сын, приехал сюда по делам. И, впервые за долгое время, я поехала с ним.

Или не я.

Теперь меня зовут Адель, в паспорте возраст на два года младше реального. И больше нет кудряшек, кератиновое выпрямление волос творит чудеса. А ещё ношу линзы и неприметную одежду, почти всегда черного цвета. Вынуждена всю жизнь прятать себя и сына.