Халт

Рыженкова Юлия

– Но это бессмысленно! Их там просто убьют! Я не дам резать своих воинов как овец!

– Дашь, – прошипел Халт. – Ты скомандуешь им лететь в башню и держать оборону.

– Ты не можешь заставить меня!

– Я могу убить тебя и приказать им сам.

И, оставив ошеломленного Тори, скомандовал Флипу, чтобы тот послал крылатых созданий за новой порцией всадников.

Вороной конь, а за ним – белый, влетели в гущу сражения между гномами и гоблинами. Некоторые гномы Сопротивления узнавали его, но чаще его просто не замечали, занятые битвой. Потери обеих сторон были огромны, но гномы и гоблины продолжали сражаться. О стройных рядах все давно забыли, перемешавшись так, что один Орлангур знал, где свои,

а где враги. Халт махал Баразом направо и налево, стараясь не зацепить гномов, но от копыт его коня страдали не только гоблины…

Срубая головы, как кочаны капусты, он почувствовал необычное удовольствие, возбуждение от битвы. Адреналин в крови и так зашкаливал; теперь он понял своего отца, улыбавшегося, когда намечался военный поход. Он попал в «состояние воина», которого все эти годы Глойфрид тщетно добивался от сына. Прорубая себе дорогу, тан впервые за последние недели захохотал. Аннет удивленно посмотрела. Казалось, Халт сходит с ума.

Сверху спикировали грифоны и перитоны. Они почти не участвовали в битве – лишь в самом начале бросились на помощь своим наземным собратьям. Но потомок Хагена приказал им вернуться: он не хотел, чтобы вся магическая армия погибла в борьбе с гоблинами, пусть и сохранив жизни гномов. Гномы, конечно, хорошие воины, но против магов бессильны в отличие от тех же грифонов, которые могут не только противостоять магии Хаоса, но и перемещаться между мирами Упорядоченного. Это был циничный сговор с самим собой, но за последнее время Халт совершил уже столько подобных сделок, что честь и совесть трещали по швам. Вот и сейчас он, по сути, приказал гномам умирать. Но если благодаря их смерти у псиглавцев появится шанс добраться до артефакта, то он сделал верный выбор. В противном случае – они все скоро умрут.

Халт не сразу узнал Тарана. Казалось, за несколько часов тот повзрослел лет на тридцать. В этом суровом грязном лице не осталось ни следа веселого балагура. Сейчас Тори походил на своего прадеда, убитого во время завоевания Гномьего Холма. Он мрачно посмотрел на тана и не вымолвил ни слова. Тем не менее перитоны и грифоны с новыми наездниками один за другим мчались к башне.

«Флип, что происходит в донжоне?»

«Маги убивают гномов».

Халт изо всех сил сжал меч антракасской стали и стиснул зубы.

«Везите новых гномов», – скомандовал он, а сам пришпорил коня и въехал во двор.

Впечатление тот производил удручающее: обугленные сооружения, залитая кровью и грязью брусчатка, горы трупов, отрубленные и обугленные части тел. В центре, окруженный стеной обожженных трупов гоблинов, неестественно перекрутив свое змеиное туловище, лежал аспид. Немало стражников погибло от горячего пара, извергавшегося из его рта, немало яда выпустил он в тела врагов, но пришел и его конец. Кажется, из освобожденных узников Арены в живых остались лишь крылатые создания, и то не все.

Глава двадцать первая

Прежде чем войти в башню, сын Глойфрида еще раз посмотрел в палантир. Псиглавцы приблизились к мавзолею вплотную, и битва шла вовсю: полулюди и Орден пытались достать магов Хаоса. Иногда это удавалось: с десяток альвов в черных одеждах уже никогда не поднимутся с земли. С другой стороны тоже были убитые, но основные потери пришлись на штурмовой отряд, маги же держались, лишь один обмяк, пронзенный ледяной иглой.

По плану Халт должен был появиться позже, когда псиглавцы ворвутся в мавзолей, но многое уже давно пошло не так. Он вошел.

– Рано! – рявкнула Ванда, заметив его.

– Я помогу им…

– Куда, идиот?! Не смей! Все испортишь!

Как ни гнал адреналин вперед, в бой, – тан остановился. Старухе сейчас видней, что делать. Халт замер, наблюдая за прорывом.

Оставшиеся в живых альвы использовали, кажется, весь арсенал заклятий,

но толку почти не было: объединенные силы Ордена держали защиту, отражая заклинания. Силы оказались равны: и те и другие маги выкладывались полностью, изощряясь в дожде из скорпионов или огненной сети. Черносолнцевцы нападали, не останавливаясь ни на секунду, хединиты отбивались, не имея возможности вздохнуть; это была ничья… Но на стороне Хедина сражались еще и псиглавцы. Заклинание смолы наконец иссякло, и воздух стал нормальным. Псиглавцы двинулись с обычной скоростью. Рраз! И под ударами тяжелых секир головы магов с заостренными ушами покатились по земле. Два! И оставшиеся попытались снова наложить заклинание смолы, но для этого пришлось ослабить атаки на Орден, чем тот и воспользовался. На альвов пролился дождь из тонких, но прочных, как сталь, игл. Кто-то попробовал закрыться магическим щитом, но что такое магический щит для немагической секиры? Она лишь затормозилась, и Халт, как в замедленной съемке, увидел, как темно-красная кровь брызжет во все стороны оттуда, где раньше была шея.

В зале не осталось ни одного черносолнцевца, и все бросились к двери мавзолея. Трехэтажное серебристое здание, построенное из камня и слоновой кости, казалось произведением искусства. Первый этаж, без окон, лишь с одной дверью, облицован черным мрамором. Со слов Огая Халт знал: именно там находится кокон с магом Брандея. Внутри лестница ведет на второй этаж: полностью открытую балюстраду с колоннами, и на третий, закрытый. Именно там в специальном углублении должен быть установлен черный шар. И сам мавзолей, и артефакт устроены так, чтобы трансформировать накопленную энергию, вскрыв кокон. Правда, оставалась вероятность того, что черный шар спрятан где-то в другом месте.

Пока тан рассматривал здание, маги Ордена сплели защитную сеть перед штурмовым отрядом: в том, что внутри ждет ловушка, не сомневался никто.

– Вода есть? – разлепив потрескавшиеся губы, спросила Ванда. Халт покачал головой и мысленно выругался. Старуха еле держалась на ногах, глаза ввалились, лицо напоминало тысячелетний выбеленный пергамент. Да и остальные маги выглядели не намного лучше. Они держались исключительно на силе воли и чувстве долга: понимали, что если сейчас дадут слабину, то это конец.

– Хаф, тван, дзау! – рявкнул предводитель псиглавцев, и те бросились в открытую магами дверь.

Их действительно ждали, вот только альвы, видимо, не общались с только что убитыми товарищами и не знали, с кем имеют дело. В теории идея была хороша: повесить перед входом заклинание замедления, и после того, как отряд в полном составе в него попадет, уничтожить всех сразу, после чего заняться Орденом. Но практика, как это регулярно случается, разошлась с теорией. Псиглавцы замедлились, но и оставшейся скорости им хватило на то, чтобы расправиться с частью альвов. Остальные спешно ретировались.

Дымчатый, почти непрозрачный кокон надежно защищал своего хозяина, ставшего пленником. Ни мечи какой угодно стали, ни заклятия какой угодно силы не могли его разбить. Для этого использовалась магия Хаоса, напитанная огромной силой, и именно этого сейчас старался не допустить потомок Хагена. Он наклонился, уткнувшись лбом в кокон. Тот оказался твердым, прохладным и гладким, будто стекло. Поначалу сквозь него ничего нельзя было рассмотреть, но, приглядевшись, Халт заметил существо. Определенно это была альвийка, и она смотрела на него! В этом взгляде не было ни страха, ни любопытства, ни мольбы. Он говорил: я обязательно освобожусь и доберусь до тебя. Тан отшатнулся. Возникло желание крикнуть: ты будешь гнить там вечно! Но ему тут же стало стыдно за глупое мальчишество. Он лишь покрепче сжал Бараз и побежал вверх по лестнице. Аннет держалась рядом, так ловко орудуя мечом, будто именно ее отец с детства учил воевать.