Халява для лоха
Шрифт:
– Врач, врач.
Мужчина был явно чем-то раздражен, но милиционера его душевное состояние нисколько не волновало. Сержант схватил прохожего за локоть и потащил к остановке. Тот склонился над девушкой, посчитал, приложив пальцы к сонной артерии, пульс, прислушался к ды-ханию.
– Обморок. Причем глубокий. Давно она так?
– Не знаю, – почему-то почувствовав себя виноватым, ответил сержант. – Мы приехали минут десять назад, минут через пять после сигнала. Значит, пятнадцать минут или больше.
– Для обычного обморока
– Да вызвали, а толку! – с досадой махнул рукой милиционер. – Вы ж сами знаете, какие сейчас пробки. Мороз после дождя ударил, кругом аварии, а по оставшимся полосам разве кто «скорую» вперед пропустит?!
– Тогда в нашем распоряжении нашатырь… Надеюсь, в твоей аптечке, – мужчина кивнул в сторону стоящей неподалеку ППС-ной машины, – есть?
Милиционер кинулся к «Форду» и через несколько секунд уже расстегивал кожаный футляр.
– Вот! – протянул он добровольному помощнику ампулу с нашатырем и кусок ваты.
– Ты давай, сержант, ладони ей изо всей силы три, а я сейчас нашу даму французскими духами попотчую. – Доктор ловко отломил головку ампулы и полил содержимым на ватный тампон. Не донеся до собственного носа сантиметров двадцать, передернулся: – Фу, гадость какая!
Через минуту после начала совместных медицинско-милицейских манипуляций Ольга открыла глаза.
– Ну вот и умница, – погладил ее по руке врач. – Вот и в себя пришла. Послушай, хорошая моя, а ты у нас, случайно, не беременная? А то знаешь, у женщин в таком положении, особенно на раннем сроке, и обмороки, и всякие другие неприятности очень даже часто случаются.
Ольге пришлось напрячься, чтобы понять, о чем ее спрашивает склонившийся к ней мужчина.
– Я не знаю… – еле слышно прошептала она.
– И такое тоже бывает, – поспешил успокоить ее незнакомец. – Где живешь-то? Тебе лучше дома врачей дожидаться, чем на холодной лавочке.
– Не помню… я не помню…
– Во-о-от так сюрприз, – озадаченно протянул доктор. – Ты хоть москвичка?
– Москвичка, – повторила, будто попробовав слово на вкус, Ольга. – Я не знаю.
– Ну а зовут тебя как?
Ольга зажмурила глаза и потерла ладонями виски и лоб. А когда отняла от лица руки, в ее полных страха и растерянности глазах стояли слезы. Она молча покачала головой.
– Ну все, приехали! Сержант, – обернулся доктор к продолжавшему стоять рядом милиционеру, – документы у нее при себе какие-нибудь есть? Где ее сумочка?
– Так не было при ней ничего, – растерянно захлопал ресницами милиционер. – Ни сумочки, ни пакета.
– Украли, что ли?
– Да не должны, – неуверенно отверг версию доктора сержант и бросил взгляд на дам в шубах, которые по-прежнему восседали на скамейке, однако уже не были заняты беседой, а обратились в зрение и слух.
– Надеюсь, вы не думаете, что это мы позарились на вещи этой наркоманки? – с вызовом вскинула голову та, шуба на которой была подороже. – Ничего
– Тогда, может, сумка в трамвае осталась? – куда-то в пространство обратился с вопросом сержант. – Надо связаться с трамвайным парком, установить фамилию водителя. Он, наверное, своему начальству о происшествии доложил. Может, и сумку в диспетчерскую сдал…
– Пока мы будем звонить-перезванивать, она тут концы отдаст, – прервал сержанта врач. – Нужно карманы проверить. Вдруг какой-нибудь документ там лежит: социальная карточка, студенческий билет…
– Девушка, дайте нам все, что у вас в карманах лежит, – для убедительности сержант похлопал по бокам своей форменной куртки.
Ольга медленно, будто каждое движение давалось ей с большим трудом, засунула ладошки в карманы куртки и извлекла оттуда обертку из-под жвачки, карточку на метро и бумажку с написанным от руки именем и адресом.
– Станислава Феоктистовна Завьялова, улица Ташкентская, 24… – прочел сержант. – Почерк старческий. Может, бабушка?
– Вряд ли, – помотал головой доктор. – Сам посуди: что это за внучка, которая имя-отчество и адрес родной бабушки не помнит и записку с такими данными с собой носит?
– Ну и что же делать?
– Ехать по этому адресу, поскольку это единственный шанс узнать, кто она и где живет.
Сержант замялся:
– Понимаете, если бы я тут был хозяин, обязательно бы отвез. Но у меня командиры…
– И что теперь? – снова впал в раздражение доктор. – Я только что с дежурства, устал как собака. Если ты на меня ее хочешь сбросить, не выйдет. У меня завтра операционный день и вообще… Вези ее в какую-нибудь неврологическую клинику.
– Да я бы отвез, но лейтенанты…
– Достал ты со своими лейтенантами-командирами! – вспылил врач, но тут же сбавил тон: – Извини. Ладно, давай отведем ее ко мне, я тут через два дома живу. А когда вернешься к своим, свяжешься с подстанцией «скорой» и вызов на мою квартиру переадресуешь.
Вдвоем они довели Ольгу до старой пятиэтажки, вошли в чистенький подъезд и одолели два лестничных пролета. Сержант, глянув на номер квартиры, пошевелил губами. Повторил про себя адрес.
Дверь открыла симпатичная женщина лет шестидесяти, с красиво уложенными каштановыми волосами, в светлых брюках и цветастой кофточке-разлетайке.
– Привет, мам, – чмокнул хозяйку в щеку «профессор». – Ты не пугайся, тут целая гоп-компания да еще и во главе с милиционером. Девчонку вот с сержантом на улице подобрали. Вернее, он подобрал, а я потом присоединился. «Скорую» вызвали, едет. Ты ее чаем, что ли, напои, а то она замерзла совсем. И с врачами уж как-нибудь без меня. А я спать пойду… Завтракать не буду – нет сил ложку ко рту нести. – Тут доктор обернулся к продолжавшему топтаться возле порога сержанту: – Ты только не забудь на подстанцию дозвониться, ладно? Ну все, бывай.