Hам светят молнии
Шрифт:
– За что?
– Лукич медленно прижал руку к груди и отворил рот. Он словно хотел что-то еще сказать и не мог. Глаза его мертвели и выцветали, теряя последний старческий блеск. Из уголка губ выполз багровый червячок, пробным вагончиком пустил вниз по подбородку масляную капельку. Так и не отняв рук от груди, смотритель упал лицом вперед, ударившись лбом о рельсину, и именно этот удар, глухой и отчетливый, яснее ясного убедил в том, что старик мертв. Суетливо перешагнув через тело, Егор сунулся головой меж ограждающих прутьев и испуганно содрогнулся.
Мальвина висела, побелевшими
– Альбатрос упал. В воду...
– Ничего, успокойся. Все теперь позади, - шепнул Егор, хотя ничего позади не было. Славный песик, конечно, уже переваривался в акульих желудках, и еще одной горькой складочки воспоминаний было не избежать.
– Пошли, - он помог девочке перебраться через перила. Руки у него дрожали. Мальвина продолжала тихонько всхлипывать, и Егор неловко погладил ее по мокрой голове. Возле лежащего у рельсов старика, они не задержались.
***
Крушение произошло ночью.
Мальвина, по счастью, не проснулась, а Егор, схватив пистолет, выскочил наружу. Даже не видя картины случившегося, он уже знал, что стряслось. Зло отмахнулся от впившейся коготками в грудь летучей мыши, обогнул пост и, оскальзываясь на шпалах, бросился бежать по главному пути.
Первопричины его мало интересовали. Возможно, получилось то, о чем рассказывал Ван Клебен, а может, и что похуже. Но так или иначе ЭТО произошло.
Вряд ли он мог что-нибудь рассмотреть, но по грохоту и лязгу рвущегося металла, по тому, как дрожит под ногами рельсовый путь, становилось ясно, что это самое настоящее крушение. Где-то не очень далеко гнулись опоры, огромная махина моста заваливалась на сторону, и с пушечным гулом сталкивались летящие на скорости вагоны, в толчее добивая друг дружку, сминая в кровавую гармонь сотни купе и коридорных пролетов. Железная искромсанная каша уходила на дно океана, и вспомнились слова Марата о дюжине составов и сорока тысячах человеческих жизней.
Егор не видел крови, не слышал да и не мог слышать криков умирающих, но одно понимание того, что всего в трех-четырех километрах от поста на стыке сходящихся в станционный узел мостов погибают люди, заставило сердце болезненно сжиматься. Плечо теребили зубки вгрызающейся в ткань перепончатокрылой твари, но Егор ее не замечал. Воображение рисовало то, чего не видели глаза, и кипучий адреналин шампанным хмелем бил в виски, заставлял разгоняться в сумасшедшем ритме незримых барабанщиков.
Наверное, около часа ему понадобилось, чтобы добраться до места катастрофы. Егор и сам не знал, на что надеется,
Увы, все оказалось напрасным. Никого он не спас, и глас, приманивший его к разрушенному мосту, оказался еще одной обманчивой иллюзией. Перекрученной спиралью железобетонная колея косо уходила в волны. Чуть впереди в мареве дождливых струй угадывался силуэт склонившей опоры. И ничего больше. Ни крови, которую, если и была таковая, давно смыл дождь, ни искалеченных тел. Возможно, на том конце он мог бы увидеть уцелевшие вагоны, но это было слишком далеко. Простояв какое-то время над местом гибели пассажиров, Егор поплелся назад.
***
– Мы спустимся внутрь земли?
– Почему ты так решила?
– Я книгу читала. "Плутония". Там люди спускаются во впадину и оказываются на внутренней поверхности планеты. Сначала кругом льды, а потом становится теплее и теплее. А в конце концов они узнают, что все древние животные уцелели, представляете? Мамонты, плезиозавры, гигантские муравьи... Когда началось похолодание, они успели укрыться под землей. Все равно как в большой пещере.
– Ловко!
– Значит, такое действительно возможно?
– Вряд ли, хотя...
– Егор растелил на столе гидрокостюм, ножницами вырезал обведенные мелом участки.
– Видишь ли, есть такая наука - фрактальная физика. Мне один знакомый врач рассказывал. Так вот физики уверяют, что основа всего на свете - не масса, а электрический заряд. Дескать, гравитация мало что объясняет, а заряд как раз все раскладывает по своим полочкам. Заряд нашей планеты тоже вроде как не соответствует своей предположительной массе. В общем они уверены, что Земля и впрямь пустотела.
– Как шар?
– Примерно. То есть, оболочка - километров сто-двести, а дальше либо атмосфера, либо что-то еще.
– Значит, шахты и норы - это опасно?
– Почему опасно?
– Так ведь сдуется!
– Мальвина испуганно повела плечиком.
– Шарик тоже, если проткнуть иголкой, может сдуться. Или лопнуть.
– Ну... Будем надеяться, что планета - не шар. В том смысле, значит, что не резиновый шар.
– Что же там внутри? Еще один человеческий мир?
– Спроси что-нибудь полегче. То есть инсайты в этот мир верят, а я нет.
– А во что вы верите?
– Наверное, уже ни во что.
Мальвина чуть подумала.
– Инсайты - это те, что играют в электронные игры?
– Да нет. На самом деле инсайты - это вроде пророков. Могут внутренне прозревать и видеть то, чего не видят другие. Кое-кто из них утверждает, что там под водой давно уже вызрела новая цивилизация.
– Как это - вызрела?
– Ты меня об этом спрашиваешь?
– Но как же наш мир? Где тогда он?
– Наш? Должно быть, сжимается.
– Егор хмыкнул.
– Видишь ли, обычно перед вспышкой сверхновой, звезда должна основательно сжаться. Вот мы и сжимаемся. А может, просто проваливаемся. В царство Тартара, к примеру.