Hам светят молнии
Шрифт:
– Разве мы не наверху!
– Милая ты моя! Кто бы знал твердо и определенно, где верх, а где низ. В людских отношениях, в геополитике...
– Егор открыл тюбик с клеем, с осторожностью принялся за дело. Вырезанные в гидрорезине пазухи замазал коричневой пахучей патокой, с силой свел кромки. Клей оказался могучим - высыхал в течение нескольких секунд, а склеивал так, что можно было не проверять. Уже через четверть часа Мальвина вновь примерила обновку.
– По-моему, лучше, - оценил Егор.
– Лучше-то лучше, но как же в нем жарко!
– пожаловалась она.
– Не беспокойся, под водой жарко не будет.
– А если совсем без костюмов - замерзнем?
–
– А если на нас нападут?
– Пусть попробуют! Мы же вооружены. Ты, главное, смотри на меня и слушайся. Что скажу, то и делай.
– Как же вы скажете? Под водой-то?
Он хмыкнул.
– Ваша правда, барышня. Сказать не сумею. Зато постараюсь изобразить. Пальцами, например.
– Егор заставил Мальвину повернуться к нему спиной.
– Мда... Портной из меня неважный. Костюмчик-то форму утерял! Вон и горб какой-то образовался.
– Вы только не расстраивайтесь.
– Я не расстраиваюсь. Наоборот.
– Он улыбнулся.
– Теперь на тебя смотреть - одно удовольствие.
– Это еще почему?
– Да потому что была ты девочкой Мальвиной, а стала вдруг черной лягушкой.
– И вовсе неправда!
– Правда, правда!..
В переклеенном урезанном до нельзя гидрокостюме Мальвина и впрямь смотрелась потешно. Как ни перекраивали резиновую ткань, как ни хитрили, от воздушных полостей избавиться не удалось. Оно и понятно. Попробуйте-ка перешить взрослую одежонку, чтобы пришлась впору тщедушному подростку! Егор утешал себя тем, что плавать в перекроенном костюме им не век, всего-то, может, и понадобится на один-единственный разочек.
– А если тебе на бережочке посидеть, а? Я нырну, разведаю что там да как и вернусь.
– Нет!
– она решительно замотала головой.
– Я уже один раз сидела!
– Когда это?
– Еще когда маленькой была. В саду дождь пошел. С градом. А до домика бежать было далеко. Я взяла и присела под крыжовниковый куст. У нас кусты были большие, раскидистые. Под ними всегда сухо. И вот залезла я, гляжу, а рядом мышь!
– Мышь?
– Ага!
– Мальвина кивнула.
– Большая такая, мокрая. Стоит на задних лапках, смотрит на меня и дрожит. Видно, что меня боится, а под дождь выбегать все равно не хочет. Глазки такие черные, как бусинки, и никакой в них злости. Смешно, правда? Кругом вода журчит, а мы все равно как на маленьком острове. Так и просидели вместе. А потом я решила, что обязательно заведу себе песика. И завела.
Глядя на девочку, Егор подумал, что ей действительно будет страшно остаться одной. Тем более, что затхлый подвал не куст крыжовника, да и песика больше нет. Так и проплачет до тех самых пор, пока он не вернется.
– Мда...
– протянул Егор.
– Трудно тебе придется в таком одеянии. Даже не уверен, сумеешь ли ты нырнуть.
– Как же быть?
– Не знаю. Наверное, придется повесить на тебя еще парочку другую грузов. Иначе просто не утонешь.
– Все равно я с вами!
– А если скушают? Могут ведь, чего там скромничать!
– Все равно!
– Ну, смотри, отважная. Мое дело - предупредить...
– Егор снова покрутил перед собой девочку, неловко огладил пупырчатую резину.
– Ладно, на воде окончательно все подрехтуем.
– Скажите, а смотритель... Почему он не хотел меня брать? Потому что я девочка?
Егор взглянул
– Нет, - он покачал головой.
– Не потому что ты девочка, а потому что он мерзавец. Есть, знаешь ли, такая категория людей. Не то, чтобы их очень много, но и без них как-то не обходится.
– Он что-то для меня пожалел?
– Не знаю и знать не хочу. Давай, не будем о нем вспоминать, хорошо?
– Хорошо, - она кивнула.
– Вот и славно!
– Егор шлепнул ее по ягодицам.
– Одевай маску, будем тренироваться!
– Будем!
– Мальвина просияла, словно ей предложили поиграть в пятнашки. Егору стало удивительно грустно. Он окончательно понял, что нельзя оставлять ее тут. Литерный ушел, Альбатрос погиб. А подлецов, подобных смотрителю, на Земле, даже нынешней, по сию пору хватает. Кто знает, как примут ее на другом поезде. То есть, приняли бы, потому как теперь после крушения - и поездов никаких не ожидается. На станции тоже долго не продержаться. Из опыта прежних катастроф Егор знал, что, находясь в натяжении меж двух разбегающихся железнодорожных ниточек, станционная точка относительно устойчива и надежна. Стоит одному из рукавов оборваться, и вся статика многочисленных опор тотчас перекашивается. Вереница последующих мостов, раскачивающихся и живущих своей незаметной жизнью, тянет станцию за собой, миллиметр за миллиметром наклоняя опоры, неукротимо приближая к роковому краю. Вполне возможно, ЭТО случится месяца через три-четыре, но может произойти значительно раньше. Например, через неделю, а то и завтра. Хрупнет одна из несущих, лопнет очередной трос, и набрякшая от льющейся с небес воды бетонная громада станции черепахой поползет вниз. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее...
Чтобы не видеть картин, услужливо представленных ехидной фантазией, Егор рывком взгромоздил на стол брезентовый мешок, с грохотом высыпал пестрое содержимое.
– Будем тренироваться, - повторил он.
– По полной программе. Забьем от компрессора акваланги, отправимся гулять по станции. По пути научимся общению.
– На пальцах, да?
– Мальвина продолжала улыбаться.
– Не только, - он протянул ей оснащенную шипами резиновую дубинку.
– А этой волшебной палочкой ты должна научиться отбиваться от докучливых рыбок.
– А вы?
– Я, понятно, тоже...
***
Ни видеосвязи, ни радиостанций здесь не водилось, зато обнаружился релятор - старенький, но вполне исправный. Этакий угловатый "ундервуд" среди современных обтекаемых форм. Скоренько сочинив письмо брату, Егор с третьей или четвертой попытки скормил его заурчавшему агрегату. Заморгали глазки модемного блока, весточка отправилась в путь.
Вернувшись к Мальвине, Егор в очередной раз перетряхнул экипировку: забитые до отказа акваланги, гидрокостюмы, грузовые пояса, шипастые противоакульи дубинки, автомат АПС с початой обоймой, часы со стрелкой глубиномера. Семь раз отмерь, один раз отрежь - в подобных делах годилась именно такая формула, и потому тщательнейшим образом осматривали все детали экипировки. Пистолет, снабженный глушителем, он упаковал в полиэтиленовый пакет, решив спрятать за пазуху. Автомату уделил больше времени, хотя разбирать его не рискнул. Работает, и ладно! Только выщелкнул тяжеленный магазин, опасливо пересчитал удлиненные жутковатого вида патроны. И впрямь минигарпуны! Успокоенно вставил магазин на место. Как бы то ни было, но аллигатора эта штучка уложила проще простого, стало быть, уложит и акулу.