Хамелеон

Буланов Константин Николаевич

Во-первых, в НАМИ полностью завершили все испытания основанного на творении Александра и доработанного ими полноприводного автомобиля, который пришелся по душе абсолютно всей верхушке Красной Армии, а также уже был одобрен для серийного производства. Во-вторых, танк Т-18, не без активного участия Геркана, все же преобразился в Т-20, получив двигатель от Форд-А, полностью сварной корпус, совершенно новую рессорную подвеску и сведенное в единый блок вооружение, не говоря уже о сотнях прочих мелочей. В результате чего себестоимость изготовления одной машины упала в разы, а её ремонтопригодность и жизненный цикл заметно повысились, даже не смотря на производственные дефекты многих комплектующих. Тут сыграла свою роль команда прибывших на «Большевик» немецких инженеров, на которых по науськиванию Геркана повесили задачу отработки процесса электросварки бронекорпусов. И те преуспели всего за два месяца там, где прежде свыше года пасовали советские заводы. В-третьих, силами сотрудников Опытно-конструкторского машиностроительного отдела завода «Большевик», Опытно-конструкторского и испытательного бюро УММ РККА и НАМИ, параллельно с танком Гротте, в якобы инициативном порядке был подготовлен проект и даже собран тестовый образец тяжелого танка, в котором угадывались отдельные черты корпуса Т-12. Он не был столь же инновационным, как творение немецких инженеров, вобравшее в себя все возможные технические новшества, а потому оказался

закончен сборкой куда быстрее ТГ-1, тем более, что в ноябре Эдвард Гротте надолго слег в постель из-за болезни, что притормозило работу над машиной его имени. Да и мотор в детище отечественных конструкторов изначально планировали ставить не оригинальной конструкции, а хорошо освоенный на «Большевике» авиационный М6, несколько доработанный для установки на танк. Плюс ленинградские и московские инженеры, с которыми комвзвода вынужденно поделился правом считаться создателями новой боевой машины, принялись уделять теперь уже собственному проекту ничуть не меньше внимания, нежели основной работе. Так что, когда в ноябре 1930 года наркомвоенмор приехал на завод с очередной проверкой, он с удивлением обнаружил практически завершенный танк качественного усиления ТРГК отечественной конструкции, тогда как Танк Гротте находился пока еще в 85-процентной готовности. И то лишь по бумагам, да уверениям немецких инженеров. Вот всё это вместе и обеспечило определенную индульгенцию засветившемуся в каждом из удачных проектов Александру Геркану, с именем которого также было связно принятие на вооружение дешевого и простого в производстве противотанкового ружья. Последнее стало истинной находкой для руководства РККА, учитывая существующие сложности с запуском в серию противотанковых пушек, а также слухи о скором вооружении Польши огромным количеством боевых бронированных машин. Впереди еще, конечно, были исправления немалого количества детских болезней, что неизменно вылезут у всей означенной техники при начале эксплуатации. Но уже сейчас комвзвода получил реальную возможность продвигать собственное мнение и, главное, быть при этом услышанным. Что он, собственно, и делал в данный момент.

— Желаешь заменить его мотор на спарку двигателей от АМО-2? — понимающе хмыкнул Гинзбург, который уже успел оценить принесенный Александром еще месяц назад проект продольной редукторной передачи соединяющей в единое целое два работающих параллельно двигателя внутреннего сгорания. Мало того, что устройство само по себе было интересно, так еще благодаря его внедрению появлялась грандиозная возможность унификации большей части армейской техники под будущий серийный автомобильный мотор, что обещало экономию во всем. Сам Семён, уже прекрасно разбирающийся в проблемах моторизации войск, по достоинству оценил подобный подход к делу, став активным сторонником данной идеи. Не то, чтобы прежде отсутствовали проекты танков с двумя параллельно работающими моторами. Те же британские «Тейлоры», что до недавнего времени среди прочей техники стояли на вооружении 3-го отдельного танкового полка, были построены по такой схеме. Но все упиралось именно в «созданный» комвзвода узел, позволявший обойтись одной общей коробкой переключения передач, а не двумя отдельными. Что, в свою очередь, убирало проблему неравномерного вращения гусениц разных бортов, отчего те же «Тейлоры» вообще не могли идти прямо по дороге, и направление их движения приходилось постоянно корректировать, что самым пагубным образом сказывалось на скорости хода танков.

— И подвеску тоже, — тут же закивал головой Геркан, полностью выбравший тот запас «роялей», что был загружен ему в голову руководителем эксперимента, поскольку именно такая редукторная передача и схема подвески от чешской самоходки «Хетцер» оказались вторым и третьим по счету «подарками попаданцу». — Про усиление, как минимум, лобовой брони и смену вооружения на более могущественное даже говорить не буду. Сами видите, что сюда просто просится встать полковушка, — прибегнул он к небольшому психологическому манипулятивному приему навязывания своей точки зрения другим людям посредством подтверждения вслух якобы их собственных мыслей. Тем более, что он прежде всем и каждому из присутствующих на осмотре техники товарищей не единожды говорил о потребности введения подобного вооружения для массового танка. Ведь ныне стоявшие на «Виккерс 6-тонн» два башенных пулемета винтовочного калибра были ни о чем для столь дорогостоящей машины. — А если мотор сместить вперед, на место нынешнего боевого отделения, оставив позади свободное пространство, мы получим возможность монтажа той же дивизионной трехдюймовки или даже 122-мм гаубицы. То есть отличную самоходную артиллерийскую установку для моторизованных частей и соединений. Да и быстроходный тягач может выйти неплохим для буксировки той же дивизионной артиллерии. Силенок ему хватит. В общем, я вижу перед собой отличную заготовку для некоего универсального шасси, внедрением которого видится вполне реальным закрыть очень многие вопросы моторизации нашей доблестной Красной Армии с минимальными затратами сил и средств.

— И за какое время полагаешь возможным справиться с подобной доработкой? — отбросив окурок в сторону, поинтересовался молчавший все это время Калиновский. Он до сих пор не смог для самого себя определить — было ли верным шагом с его стороны звать ныне стоящего перед ним краскома в УММ или же то была серьезная ошибка. Вроде как Геркан радел за дело и говорил правильные вещи, со многими из которых соглашался сам заместитель начальника управления. Его проекты, опять же, отличались большей продуманностью. Точнее, большим пониманием того, как оно в конечном итоге должно быть. Да и получали удачную реализацию в металле, чем не могли похвастать результаты трудов куда лучше подготовленных с технической точки зрения профессиональных инженеров ГКБ ОАТ. Пусть он даже постоянно заимствовал из конструкций прочих машин казавшиеся ему удачные узлы и агрегаты, а не разрабатывал их самостоятельно, результат был налицо. И результат вполне удачный. Тот же танк усиления уже совершил первый выезд, естественно, окончившийся поломкой. Но, в отличие от многострадального Т-12, прежде чем выйти из строя, он смог преодолеть с полсотни километров почти без нареканий, показав при этом очень достойную среднюю скорость передвижения. То есть машина продемонстрировала свою жизнеспособность и требовала лишь продуманной доработки. Притом, что сдача работ по Танку Гротте в очередной раз оказалась отложена. Однако какой же хаос вносил этот комвзвода в работу половины УММ! Мало того, что срочно приходилось переписывать огромное количество ранее выпущенных постановлений и даже пересогласовывать некоторые моменты с Реввоенсоветом, так еще план выполнения первой пятилетки по танкам грозил провалиться с треском. А это уже могло сильно негативно сказаться на карьере его самого — Калиновского. Если бы не искреннее сопереживание Константина Брониславовича за свое дело, Александр давно получил бы от ворот поворот за такие рисковые фортеля. Правда, пугало в подобном возможном развитии событий одно — на место этого комвзвода мог прийти отнюдь не лучше подготовленный человек. Далеко за примером не было нужды ходить. Взять того же Дыренкова, о котором Геркан отзывался исключительно в отрицательных тонах. С ним действительно следовало что-то

решать. Сей, несомненно, амбициозный человек явно прыгнул выше своей головы и растрачивал огромные средства на мертворожденные проекты. Хотя с мотоброневагоном у него, вроде, что-то начало получаться. Но и только! А полумиллиона рублей, как не бывало! На фоне же своего непосредственного начальника виновник его дум смотрелся очень даже выигрышно, беря не количеством проектов, но качеством конечного изделия. Это не могло не импонировать. Хотя и этого было мало, чтобы плюсы перевесили накопившиеся минусы. Теперь же он решил дать тому окончательную проверку на профпригодность, поручив такой серьезнейший проект. Не справься он, всегда виделось возможным принять на вооружение осматриваемый в данный момент танк, так сказать, в его родном виде.

— Если выделите мне на переделку одну из данных машин, — кивнул он в сторону трех стоящих борт к борту танков. — За полгода справлюсь точно. Естественно, не без помощи Семёна и инженеров нашего бюро. Одному-то тут и за два года никак не управиться будет. — Именно такой подход во многом отличал Александра от того же Дыренкова. Последний постоянно стремился сделать все сам, дабы всячески продемонстрировать собственные умения, тогда как Геркан делал ставку на выделяемых ему в помощь людей, параллельно стараясь сделать все возможное, чтобы высокое начальство видело его прямое участие во всех удачных проектах и не видело такового в провальных.

Справедливости ради, следовало отметить, что на сей раз Геркана не отжали в сторону и вписали вместе с Гинзбургом в число главных творцов будущего основного танка РККА, поскольку данный проект Управление механизации и моторизации оставило себе, не отдав на откуп ни в одно стороннее КБ. Благо присланные из Великобритании чертежи изначальной машины уже имелись на руках, а для прочего хватило собственных сил.

Так-то даже базовый «Виккерс 6-тонн» произвел благоприятное впечатление на представителей высшего командования РККА и Московского военного округа, которым оказался продемонстрирован в январе 1931 года. Нарекания к нему, конечно, имелись. И в немалом количестве. Да и представители отечественных КБ всячески хаяли зарубежную машину в надежде добиться возобновления работ по их собственным проектам. Однако тот же производимый на «Большевике» Т-20 он заметно превосходил по проходимости, мягкости хода и удобству эксплуатации. Но не настолько, чтобы соглашаться переплачивать вдвое! Тем более, что представители Спецмаштреста выступили резко против начала массового производства столь более сложной, нежели модернизированный Т-18, машины.

Функционеры от промышленности еще даже не догадывались, сколь неприятный сюрприз готовит им скромный комвзвода, усилиями которого в течение нескольких месяцев оказались скрещены легкий танк и отдельные элементы трансмиссии среднего «Виккерс 12-тонн», который также были закуплен в Англии в количестве 15 штук. Все же создаваемая Герканом машина, почти сохранив прежние габаритные размеры, обещала потяжелеть тонн до одиннадцати, не меньше. И таки потяжелела, вобрав в себя понемногу ото всех — усиленный дополнительными листами лобовой брони корпус 6-тонного танка, некоторые механизмы 12-тонного английского собрата, американские моторы Геркулес от АМО-2, «чешскую» подвеску и немецкую башню, которую Геркан без всякого зазрения совести скопировал с изученных им вдоль и поперек в Казани «тракторов». Последнюю он, правда, «смастерил» на основе таковой от танка Т-12, погон которой оказался врезан в корпус переделываемой машины для чего даже пришлось слегка залезть на моторный отсек и сдвинуть вперед место механика-водителя. Зато первая изготовленная в металле короткоствольная 76-мм танковая пушка КТ встала в нее, как родная. Да и загазованность внутри танка, вследствие произведения стрельбы, оставалась на терпимом уровне. Существование этой пушки вообще стало для Александра приятным сюрпризом, поскольку он не был в курсе, что Калиновский выдал соответствующий заказ на ее разработку еще в самом начале 1930 года, когда они только-только вернулись с Дальнего Востока. Сказались их продолжительные беседы имевшие место быть в пути. Правда бортовая броня осталась исключительно противопульной, поскольку, ни мощности силовой установки, ни возможностей родной КПП, уже никак не хватало для безаварийного передвижения более тяжелой машины.

И вот такого «монстра Франкенштейна» он смог представить на суд Калиновскому с Халепским уже в середине июня 1931 года. Причем, одновременно с доработанным в Ленинграде тяжелым танком, уже получившим индекс Т-24, что был отобран у изделия ХПЗ. Да, за плечами остались десятки поломок, не говоря уже о сумасшедших месяцах полнящихся 16-часовыми рабочими днями и кучами сожженных нервов в ругани с представителями многих заводов. Но результат, что называется, был налицо. Александр сам пока этого не знал, но в ожидании окончания работ над этими двумя проектами руководством УММ был даже перенесен на целый месяц показ перспективной бронетанковой техники высшему руководству страны. Что уже говорило о многом! Правда, ради прикрытия собственных тылов, сюда же, на территорию недавно заработавшего Научно-испытательного автобронетанкового полигона, оказались доставлены еще 3 машины — оба «англичанина»: 6- и 12-тонные Виккерсы, а также шасси танка американского конструктора Джона Кристи. Ведь, в случае провала машин отечественной разработки, всегда возможно было сделать ставку на зарубежную технику, лицензии на которые уже были выкуплены.

Глава 14

Лучшее — враг хорошего. Часть 1

— Волнуешься, Саша? — поинтересовался у прохаживающегося рядом с новейшим общевойсковым танком Геркана его давний знакомец по учебе в Ленинграде — Евгений Кульчицкий. Не сказать, что они были дружны в те времена, поскольку обучались на разных факультетах, но шапочное знакомство свести успели, поскольку их всех вместе взятых не набиралось и на роту. А после еще не единожды встречались на обкатке разных образцов техники, когда Кульчицкий перешел на службу в УММ РККА старшим приемщиком.

— Совру, если скажу — «нет», — не стал скрывать очевидного факта Александр. Все же не каждый день ему выпадала возможность лично встретиться с Иосифом Виссарионовичем Сталиным и вообще едва ли не всем составом центрального комитета ВКП(б) и Реввоенсовета. Его и так можно было назвать приближенным к небожителям, поскольку о беседе с тем же Калиновским или Халепским, многие краскомы могли только мечтать. Теперь же судьба подкидывала вовсе уникальный шанс, как тогда с Ворошиловым.

— Вот и я волнуюсь, — согласно покивал головой Кульчицкий, которому ныне была отведена роль механика-водителя танков зарубежной конструкции, тогда как Александру достались в управление отечественные. — Вроде и знаю здесь уже каждую кочку. С каждой ямкой сроднился. Каждый холм, как старый знакомый. Машины, опять же, лично облазил от и до. Где надо подтянул, где надо смазал. А тремор все равно присутствует. Вдруг что случится при показе? — Оба сейчас находились на площадке совсем недавно организованного Научно-испытательного автобронетанкового полигона, который только-только начал обустраиваться, отчего смотрелся не сильно презентабельно. Точнее, вообще непрезентабельно! Трассу-то здесь успели более-менее наметить и даже накатать, а вот первые постоянные «жители» появились только в этот день, обустроившись в нескольких палатках, поскольку никакого иного жилья на территории новообразованной войсковой части, появившейся близ села Кубинка Московской области, не имелось совершенно.