Хан
Шрифт:
– …это была не мечта, а обычный вопрос….и кто кого еще провоцирует!
Хан снова рассмеялся, что-то приглушенно рыкнув и, облизнувшись, все-таки убрал свою руку, вцепившись в руль и тарабаня по нему нервно пальцами, сокрушенно покачал головой:
– Спи, мавиш, спи! Для твоего же блага!....
Тяжело сглотнув я смотрела за его пальцами, покосившись на бедра, откуда продолжала выпирать могучая эрекция, пока что скрытая за брюками, понимая, что он может увидеть мой взгляд, и выдавая сама себя тем, что отчаянно покраснела,
Покосившись на меня и пробормотав что-то на своем языке, Хан втопил педаль газа, отчего машина рванула вперед с большим ускорением по трассе, включив негромко радио, и застучав пальцами в такт какой-то незамысловатой песне.
Не знаю, от нервов, излишнего перевозбуждения, эмоций, жуткого недосыпа последних двух ночей, или ощущения полного покоя в этом теплом пиджаке, пропитанным теплом и ароматом Хана, но я на самом деле скоро уснула, убаюканная тем, как плавно и монотонно урчал мотор. Свернувшись на переднем сидении и уткнувшись носом в ворот пиджака, я сладко сопела, даже во сне чувствуя себя так, словно я была на каком-то облаке или радуге.
Я не знаю, куда мы ехали и сколько пробыли в дороге, проснувшись оттого, что горячая ладонь опустилась на мою голову, принявшись гладить, словно я была ребенком, осторожно убирая прядки волос, прилипшие к лицу во время сна.
– Мавиш, просыпайся. Уже подъезжаем.
Я растерянно заморгала, почувствовав, как вдруг защемило сердце, потому что именно так, по голове, меня гладила только моя мама и никто другой, прикасаясь так нежно и осторожно, словно я была хрустальная, растерянно уставившись снизу на Хана, который легко управлялся с машиной второй рукой, что лежала на руле. Заметив мой взгляд на себе, Хан улыбнулся кончиком губ, показав свою сладкую ямочку, и бросив на меня быстрый горячий взгляд, который за прошедшее время все-таки немного успокоился и не выглядел уже таким откровенно хищным и раздевающим, хотя остался по-прежнему жутко горячим и блестящим. Не пытаясь убрать руки с моей головы, он снова приглушенно проговорил:
– Прости, что пришлось разбудить тебя. Я подумал, что ты испугаешься, если я попытаюсь достать тебя из машины и понесу на руках.
Я моргнула еще пару раз, чтобы понять, что я уже не сплю и это все не сладкий сон, а настоящий Хан, который может прикасаться так нежно и осторожно, словно боясь причинить боль.
– Выспишься ночью, – улыбнулся он, подмигнув и убирая руку от меня, проведя кончиками пальцев по скуле, лишь потому, что машина стала сбавлять скорость и куда-то сворачивать, заставляя Хана сосредоточиться происходящим на дороге.
Я села, недоуменно оглядываясь, и с интересом рассматривая большое шикарное здание, которое возвышалось прямо над нами, настолько великолепное, что едва ли я видела нечто подобное в своей жизни.
– Что это? – пробормотала я приглушенно, почему-то ощущая себя еще более мелкой и невзрачной рядом с этим творением инженерного искусства.
– Гостиница, – быстро ответил Хан, уверенно сворачивая к большому входу, к которому вела самая настоящая красная ковровая дорожка, и стоял высокий мужчина во фраке, буквально
– Идем, мавиш, – скомандовал Хан, заглушая двигатель и ловко выходя из машины, чтобы обойти ее и распахнуть дверь с моей стороны, протягивая ладонь в приглашающем жесте.
В этот раз в его черных глазах не было лукавости или азарта, он смотрела так, словно хотел помочь…словно хотел защитить….и я протянула свою руку, вкладывая свою ладонь в горячую ладонь того мужчины, которого еще не знала, но рядом с которым чувствовала себя живой. И по настоящему счастливой.
Губы Хана дрогнули в улыбке, или мне это только показалось, когда я выбиралась осторожно из машины, кутаясь в его пиджак и чувствуя себя очень неловко в своем виде в таком шикарном месте, где, должно быть, ходили одни миллионеры и звезды кино, вышагивая надменно и гордо. Но стоило крепкой руке Хана обвить мое дрогнувшее тело, как все мысли просто разбежались, словно боясь обжечься об него, когда он уверенно шел вперед, ведя меня за собой, и улыбаясь швейцару во фраке:
– Легкой работы, друг.
Мужчина что-то ответил ему на том непонятном языке, на котором часто говорил Хан, улыбаясь так широко и искренне, что я не смогла сдержать улыбки тоже, когда Хан просто ловко перекинул ключи от машины мужчине, подмигнув и что-то сказав ему в ответ нараспев.
Большие двери распахнулись перед нами, впуская в мир роскоши и элегантности, в которой Хану было самое место.
Невозможно было не залюбоваться этим стройным, черноглазым и идеальным мужчиной, который шагал вперед твердо и резко, вежливо кивая в ответ на десятки приветствий вокруг, когда люди останавливались, чтобы просто пожелать ему доброго дня, не оставляя и шага без внимания и заставляя меня краснеть, оттого, что приходилось семенить быстро и едва успевая за тем, кто выглядел как настоящий король, а я всего лишь мелкой странной девчонкой, замечая, как нам вслед оборачиваются женщины, глядя недовольно и пораженно.
– Что это за место? – прошептала я, когда мы ехали в лифте, ощущая его горячую руку, которая сжалась вокруг меня сильнее и горячие пальцы принялись скользить по трепетной коже бедра, забравшись под его пиджак, совершенно не обращая внимания на людей, которые стояли впереди нас, ожидая нужного этажа.
– Гостиница. – дернул плечом Хан, словно не было ничего необычного в том, как к нему относились окружающие, опуская голову и осматривая своими глазами сквозь пелену ресниц, под которыми снова начинал сиять хищный голод, едва прикрываемый налетом сдержанности.
– Просто гостиница?...
– Да, просто гостиница, мавиш.
Не отпустил он меня и когда мы выходили из лифта, сжимая рукой почти до боли и ускоряя шаг, продолжая вежливо кивать и улыбаться даже на скромные и смущенные приветствия уборщиц, которые оказались как раз на том этаже, куда мы вышли.
Лишь остановившись у больших дверей таких же двухстворчатых, как и в кабинете Хана в его клубе, я едва смогла перевести дыхание, наблюдая, как он открывает номер электронным ключом, распахивая дверь передо мной и галантно склоняя голову в приглашающем жесте, словно не кусал меня своими полыхающими глазами: