Ханьданьская подушка

Юкио Мисима

ХАНЬДАНЬСКАЯ ПОДУШКА

Одноактная пьеса

Пер. с японского Г. Чхартишвили

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Дзиро

Кику

Красавица

Первая танцовщица

Вторая танцовщица

Третья танцовщица

Секретарь

Первый господин

Второй господин

Светило

Первый врач

Второй врач

ОТ АВТОРА ПОСТАНОВЩИКУ

Персонажи сновидений должны выходить на сцену неспешно и величаво. Во время снов не следует увлекаться затемнением: зрители

будут считать, что главные события произойдут не сейчас, а потом, при ярком свете, и это помешает сконцентрировать внимание на происходящем в данную минуту. Персонажам снов не следует все время находиться в масках - актеры сами решают, когда их надевать и снимать.

(Голоса из-за сцены.)

Кику. Мальчик мой! Приехал! Радость-то какая! Дзиро. Десять лет тебя не видел, Кику. Десять лет... Кику. Большой-то какой стал... Дай-ка, дай понесу. Дзиро. Ладно, ладно. Я сам. Кику. Ну хоть портфель-то.

На сцену перед закрытым занавесом выходит Кику, женщина лет сорока, в скромном кимоно, с портфелем в руке. За ней - Дзиро, юноша лет восемнадцати, в строгом костюме.

Дзиро (оглядываясь по сторонам). Ну и темень. Кику. Утро уже скоро. Ночи нынче коротки. Ну входи же, входи. (Опускается на колени и отгибает занавес.)

Кику и Дзиро повернуты к залу спиной. Занавес раздвигается.

Комната в японском стиле, обставленная как детская. Сверху свисает множество игрушек, склеенных из бумаги и картона.

Дзиро. Красиво у тебя. Все как у меня в детской было.

Кику. Я старалась. Не хочу забывать, хорошее было время. Ты маленький был, я тебя нянчила. Нарочно сделала тут все как в Токио.

Дзиро. Тот дом в войну сгорел.

Кику. Знаю, знаю... Но здесь ведь не хуже, правда?

Дзиро (трогает висящие игрушки). Как будто вернулся в дом, которого давно нет. Как это ты додумалась?

Кику. А все десять лет, как свободная минута, так я сразу сюда. Игрушки сама клеила - по одной штуке в месяц.

Дзиро. Надо же, все как в детстве. Какая у вас, женщин, память на всякую ерунду.

Кику. Ну вот, заворчал. Ты и маленький, лет с пяти еще, все недовольный был, все тебе не так. I

Дзиро (ложится, рукой подпирает голову). Гляди-ка, кубики. Неужто те самые, которые я тебе тогда на память подарил? Сколько же им лет? Помню-помню, вот под этими воротцами у меня проезжала игрушечная машина.

Кику. Ага, только воротца были низенькие для машинки-то, так ты их каждый раз ручкой приподнимал.

Дзиро. М-да, машинка, машинка... Чертов драндулет.

Кику. А?

Дзиро. Да я не про игрушечную, про настоящую.

Кику. Про ахтобус, что ли?

Дзиро. Не ахтобус, а автобус. Ты что, до сих пор говоришь "нивермаг" и "карасий"?

Кику. А на кой мне переучиваться? У нас тут нивермагов все равно нету.

Дзиро. Точно - "нивермагов".

Кику. Так где он сломался, ахтобус-то?

Дзиро. Я сел на последний, восьмичасовой. Ну и

как раз на полдороге он встал. Прямо на перевале.

Кику. Он всегда там ломается.

Дзиро. Ждал-ждал, а он все ни с места. Ну, накрылся плащом, задремал. Просыпаюсь - мать честная, четвертый час ночи. Так пешком сюда и притопал километра четыре.

Кику. Один? Ночью?

Дзиро. Да у вас тут не заблудишься. Звезды, светло.

Кику (садится). Я ведь чуяла. Среди ночи глаза открыла и давай вдруг одеваться - сама не пойму с чего. И чего-то неспокойно так сделалось, и сна - ни в одном глазу.

Дзиро. Неужто почувствовала, что я приду?

Кику. А я давно жду, что ты объявишься.

Дзиро. Ну да? Ждала, что я к тебе заявлюсь? Вот просто так, в гости?

Кику. Конечно, в гости. Не за корыстью же - какая в нашей дыре корысть... А хоть бы и за корыстью, все радость на моего мальчика поглядеть.

Дзиро. Радость, говоришь?.. Я сюда приехал, потому что приперло меня. Жизнь моя кончена, поняла?

Кику. Ой, Господи, чего ты такое несешь-то?! Тебе ведь восемнадцать годочков всего. Восемнадцать! А ты - "жизнь кончена".

Дзиро. Ну и что, что восемнадцать. Все кончено, я знаю, уж на это-то у меня мозгов хватает.

Кику. Как это "кончено"?! У тебя что, волос на темени повылез? Поясницу скрючило? Ты погляди на щечки-то свои, чистый бархат!

Дзиро. Тебе, Кику, не понять. Это тебе кажется, что мои волосы черны. На самом деле они седые. Зубы давно все повыпали. И поясница скрючена, просто ты не видишь.

Кику. Что-то я в толк не возьму.

Дзиро. Вот и я о том же.

Пауза.

Кику. Деточка... У тебя, поди, с девушкой... Ну, это...

Дзиро. Любовь, что ли?

Кику. Да? Угадала?

Дзиро (нетерпеливо). Я никого не люблю, меня никто не любит - какая там любовь!

Кику. Так никакая тебя не присушила?

Дзиро. "Присушила". Ну и дура же ты, Кику. Что я тебе, дитя малое?

Кику (изумленно). А что же тогда? Товарищ, что ли, обманул?

Дзиро. Товарищ! Нет у меня никаких товарищей.

Кику. С учебой что не так?

Дзиро. Кончил я учиться, кончил!

Кику. Значит, люди с тобой обошлись плохо, да?

Дзиро. Какие люди?! Я и не общаюсь ни с кем. Все в четырех стенах мечусь.

Кику. Так почему жизнь кончена? Она ведь еще не начиналась, жизнь-то твоя.

Дзиро. Вот так. Не началась, а уже кончена.

Кику. Да ты шутишь! А я, дура, уши развесила.

Дзиро. Нет, ты и вправду дура.

Кику. Я знаю, это ты недоспал, вот и злишься. Ложись-ка лучше поспи. А я тебе завтрак сготовлю. Ложись, вздремни. Утром все по-другому покажется. Сейчас постелю тебе, сейчас.

Дзиро (встает, приоткрывает створ раздвижной двери и смотрит во двор). Кику, что с твоим садом? Деревья мертвые, трава завяла. Ни одного цветочка. Черное все - смотреть жутко.