Ханна
Шрифт:
Постоянно советуясь с Полом Твейтсом, создавая свои общества и бесконечно хлопоча, чтобы юридически оформить их, чтобы эти предприятия смогли заработать, — вот так она провела четыре дня в Мельбурне в начале июня 1893 года. И только после этого пошла к Жану-Франсуа Фурнаку.
В глазах этого гасконца можно было прочесть сначала попытку очаровать ее, чего и следовало ожидать от продавца магазина дамской одежды, затем — удивление и настороженность расчетливого торговца, которые сменила ярко выраженная заинтересованность, и, наконец, мечтательность: "И вы хотите снять часть моих помещений?"
Хаяна ответила, что они потратят значительно меньше времени, если он прекратит делать вид, будто ничего не понимает.
— Я у нее приобрела изумительные туфли из белого драгета с пряжками, инкрустированными ирландским камнем. Ваша жена и вы торгуете самыми лучшими товарами в Австралии. Я же представляю вершину богатства и изящество в другой области. Мы созданы для того чтобы договориться и работать вместе.
Она, разумеется, не ждала от него немедленного ответа. Подобные дела так сразу не решают, и ей нужны действительно серьезные, а не легкомысленные партнеры. Он вполне оправданно доверяет своей жене. Ей уже говорили об этом, и она знает, что именно жена занимается финансовой стороной их дела, а он только шьет модели платьев по гравюрам, которые присылают из Парижа. Мимоходом она отмечает, что у него действительно большой талант модельера и вообще во всем, что касается платьев и женской одежды, даже удивительно, откуда у мужчины может быть такой вкус. Она, безусловно, купит у него много платьев, разумеется, если для нее будет сделана скидка. Кстати, не мог бы он пересмотреть цену той кофточки, которую она у него купила? 7 гиней — это, пожалуй, слишком… И если уж они будут работать вместе — он и она, — то самая меньшая скидка, которую он должен бы для нее делать, — это сорок процентов. И…
— Дайте же мне хоть слово сказать!
— Вы его уже сказали. Нет-нет, ничего не говорите. Хотите, я сама скажу? Вы обо мне ничего не знаете, и вам, должно быть, кажется, что я — авантюристка. Возможно, так оно и есть, только я — честная. У меня есть люди, готовые подтвердить это. У меня лучший местный юрисконсульт, он учился в Оксфорде и он почти племянник Виктории, ну той, что с усами и что вечно плюхается, даже не взглянув, есть ли рядом стул, чтобы на него сесть. К тому же это может подтвердить и Клейтон Пайк, самый, может быть, богатый человек в Австралии, он тоже поручится за мою честность, потому что он мой друг и сам в этом заинтересован…
"Это еще не все. Я уже вложила триста фунтов в совместное дело с вашим братом Регисом — это тоже доказательство моей честности и серьезности моих планов. Разумеется, в Сиднее, где меня знают лучше, чем в Мельбурне, все вам скажут, что я уже кое-что сделала. Для вас и вашей жены было бы лучше поехать туда и посмотреть. А ведь это только начало. Через год мои предприятия в Сиднее будут стоить тридцать, а то и пятьдесят тысяч фунтов. Вдобавок у меня уже есть филиал в Брисбене.
— Ну а что до наших общих дел, то нет ничего проще, — продолжает Ханна. — Ваши адвокаты договорятся обо всем с моим, а нам совсем и не нужно влезать в пустые обсуждения. Давайте будем друзьями, во всяком случае я предчувствую, что так оно и будет. Надеюсь, сегодня вечером вы пригласите меня к себе на обед. Я прошла мимо дома на Коллинз-стрит, где у вас восьмикомнатная квартира. Дом мне очень понравился. А почему бы вам не купить всю эту улицу? Ну, скажем, через два или три года, когда мы с вами заработаем достаточно денег благодаря нашему соглашению. Наше соглашение может распространиться от Тасмании до Новой Зеландии. Я имею в виду, что вы будете отовсюду получать заказы на платья, которые будут шить ваши пятнадцать работниц. Интересно, правда? Представьте, что теперь мы вместе постараемся развить вашу сеть магазинов и охватить всю страну от Перта до
В его оценивающем, словно раздевающем ее взгляде промелькнула улыбка.
— Больше ничего. Мне кажется, что мы все серьезно рассмотрели. Разве что один вопрос: не могли бы вы сегодня вечером прийти к нам на обед? Моя жена Мэри-Клер будет рада познакомиться с вами.
— Какая прекрасная мысль! — отвечает. Ханна.
После этого с одинаковым рвением с обеих сторон обсуждаются вопросы коммерческого договора. Семейство Фурнаков целой делегацией из двух братьев и их жен на свои деньги отправляется в Сидней. Хотя то, что они там увидели, и успокоило их, все-таки понадобилось еще семнадцать дней, чтобы заключить окончательное соглашение, которое и было подписано и заверено у нотариуса в присутствии Твейтса и адвокатов франко-австралийской компании. В конце концов Ханна уступила Фурнакам 40 процентов от производства своих кремов и туалетной воды по всей Австралии и Новой Зеландии (на остальной территории она остается совершенно свободной) и 40 процентов от ее салонов чая, уже созданных и тех, которые предстоит создать. Эти салоны объединены в отдельное предприятие, отличное от компаний, занимающихся производством кремов, с одной стороны, и компаний по производству туалетной воды. Ну а проблему, которая возникла между двумя братьями из-за того, что Ханна уже обещала кое-что младшему Фурнаку, они решили сами.
В обмен на эти серьезные уступки она потребовала и получила для себя те же 40 процентов от прибыли, приносимой всеми делами Фурнаков, теми, которыми они занимались сейчас, и теми, которыми собирались заняться в любой области деятельности (Регис мечтал открыть ресторан), — шла ли речь о готовом платье или продаже любых товаров в других странах (и в частности, изделий из австралийской шерсти). В соглашении предусматривалось развивать по мере возможности сектор, который Ханна назвала "Туалеты и безделушки". Конечной целью было создать механизм, с помощью которого можно было бы открыть магазины не только во всех городах Австралии и Новой Зеландии, но и во всем мире.
Ханна оказалась в правлении пяти компаний. В трех из них ей принадлежало 60 процентов прибыли (кремы, туалетная вода, салоны чая) и еще в двух — лишь 40 процентов (платья, пальто и другая серьезная женская одежда — одна компания, бижутерия, косынки, шарфы, платки, шляпы, перчатки, интимное белье — другая).
— Ханна, ведь это уже целая империя!
— Во всем этом есть то дополнительное преимущество, что теперь я смогу отсутствовать так часто и так долго, как мне захочется. Что вы думаете о Фурнаках, Пол?
— Они умны, опытны и инициативны. Такие люди годам к пятидесяти будут иметь по миллиону фунтов. За ними нужно следить.
— Не могли бы вы придумать, как это осуществлять даже в наше отсутствие?
— Братья Виттекер будут знать обо всех их счетах за каждый день.
— Где мне расписаться?
Идея создания целой сети абсолютно одинаковых магазинов принадлежала Ханне. В то время такого еще не было. Она всегда настаивала на одновременном присутствии везде, где это могло принести доход, филиала одного из обществ. Исходила из того, что салон чая подскажет ее клиентам обратиться в косметический кабинет, где им подадут идею пойти в магазин модной одежды… Получалось что-то вроде сообщающихся сосудов на уровне коммерческих предприятий.