Хаос
Шрифт:
Часто моргая, я отложила пластиковые столовые приборы на бумажную тарелку. Схватив стакан с вином, я сделала несколько больших глотков с надеждой, что это поможет стереть боль, скручивающую внутренности.
– Селена?
Я не могла поднять голову. Боже милостивый, просто не могла. А если бы решилась, то уж точно бы разрыдалась.
Ох! Как же я ненавидела подобные моменты. Резкие перепады настроения у меня случались крайне редко, но всё же иногда накатывали.
Сильные пальцы обхватили мой подбородок и нежно приподняли. На меня глядели
– Я слишком быстро выпила вино, – со смехом объяснила я, аккуратно смахнув слезы с уголков глаз.
– Значит, вино, да? – он недоверчиво склонил голову набок, и от его изучающего взгляда мне захотелось куда-нибудь спрятаться.
Неподалеку что-то завибрировало, и, желая отвлечься, я потянулась к сумочке, но Ремингтон убрал руку с моего подбородка и вытащил из кармана брюк свой телефон.
– Мама.
Пока он слушал, выражение его лица слегка смягчилось. Разговор то и дело перескакивал с английского на французский и обратно. Ремингтон выглядел таким счастливым, иногда посмеиваясь над тем, что говорила ему мать.
– Я сейчас обедаю. Давай перезвоню позже, когда вернусь домой? – Он откинулся на спинку стула и встретился со мной взглядом. – Да, мама, с женщиной. Её зовут Селена, – секундная заминка… – Да… Нет, ты не можешь с ней поговорить... Да, не вовремя. – Он закатил глаза, и неожиданно стал казаться таким молодым, беспечным и полным жизни.
Через несколько минут Сен-Жермен повесил трубку и убрал телефон в карман. А потом взъерошил волосы, и его рука замерла на затылке.
– Мамочка замучила вопросами? – поддразнила я.
Он усмехнулся.
– Она уже некоторое время уговаривает меня с кем-нибудь сойтись. И всякий раз, когда слышит, что я обедаю с женщиной, воображение у неё начинает работать во всю. Она прямо спит и видит, как я надеваю кольцо на пальчик своей избранницы.
Я рассмеялась. Передо мной предстал совсем не тот Ремингтон, с которым я встретилась вначале. Этот мужчина больше напоминал того, о ком рассказывал мне Эндрю.
– Ты вообще ни с кем не встречаешься? – А где же мать Эдриена? Я сдержалась и не стала спрашивать об этом вслух. Мы так хорошо проводили время, и мне не хотелось портить настроение подобными вопросами.
Вдруг на его лице промелькнула тень, но прежде чем я смогла понять, что это, всё исчезло.
– Время от времени. Ну что, пойдём? – он сменил тему. Потом встал, собрал тарелки и выбросил их в ближайшую урну, а после этого закупорил бутылку с вином и протянул мне руку. Я сидела и глазела на раскрытую ладонь до тех пор, пока Ремингтон не приподнял вопросительно одну бровь. Возможно, это был вызов.
Я собиралась прикоснуться к нему. На самом деле дотронуться до него.
Пульс барабанной дробью отдавался в ушах. Я схватила свою сумочку и потянулась к нему. Когда наши руки соприкоснулись, я прикрыла глаза, наслаждаясь контактом кожа к коже.
Как только я встала, Ремингтон нежно сжал мою руку, а потом отпустил. Мне хотелось, чтобы он снова взял меня за руку и не отпускал, но я не решалась сделать первый шаг.
– Так мать Эдриена где-то поблизости? – Не удержавшись, наконец, спросила я.
– Нет, – ледяным тоном ответил он, остужая мой пыл. – Она умерла.
Я замерла на полушаге и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.
– О боже, прости.
Он какое-то время изучал моё лицо, а потом покачал головой и горько рассмеялся.
– Не стоит извиняться.
Вот чёрт! Мне не нравилось, что именно из-за меня он так помрачнел.
Мы молча шли назад к машине, я нервно покусывала губу, а Ремингтон размышлял о чём-то.
– Я снова потерял несколько очков, да? – спросил он, нарушая тишину.
Я покачала головой.
– Боюсь, это я потеряла свои. Спасибо за ланч. И я очень сожалею, что спросила тебя о ней.
Отмахнувшись от моих слов, Ремингтон засунул руки в карманы.
Впереди я заметила лавку со сладостями, и мне вдруг нестерпимо захотелось чего-то вкусненького. Надеюсь, смогу найти там что-нибудь лакомство.
– Ты не мог бы немного подождать? Мне нужно кое-что купить.
Он кивнул, и я оставила его стоять в тени дерева.
Я заказала сладкую вату и отошла в сторонку, ожидая заказ. А потом вспомнила о крохотной бумажке, которую подобрала с пола в лицее. Вытащив клочок, я нахмурилась, увидев вырезанную из газеты букву «К».
Что за чертовщина? И что означает эта буква?
Я обернулась и посмотрела на Ремингтона, а потом убрала листочек обратно в сумку. Эндрю и тот крупный мужчина выглядели взволнованными, а заметив меня, вообще прекратили разговор.
– Нашла то, что хотела? – прямо возле моего уха раздался сексуальный голос Ремингтона, ворвавшись в мои мысли. Щетина слегка царапнула по коже, когда он заглянул мне через плечо.
Я кивнула и указала на сладкую вату, которую наматывали в огромный шар.
– Сладкая вата – решение всех проблем.
Я забрала у продавца лакомство и расплатилась за покупку. А потом оторвала кусочек и положила себе в рот. Глаза Ремингтона проследили за моими пальцами, как только вата исчезла у меня во рту.
Он отвел взгляд от моих губ и рассмеялся.
– Это касается и мировых проблем тоже?
– Особенно мировых. Если бы кто-нибудь выделил время и меня послушал, мир мог бы стать гораздо лучше, – я улыбнулась и, оторвав кусочек, протянула Ремингтону угощение. – Хочешь немножко?
И не успела убрать руку, как его губы, тёплые и влажные, сомкнулись на моих пальцах. Он облизывал их языком, а в потемневших глазах блестел лукавый огонек.
О господи!
–Вкусно? – поинтересовалась я хриплым голосом, когда он освободил из восхитительной темницы мои пальцы.