Хаос
Шрифт:
– О чём ты?
Ремингтон провёл костяшками пальцев вниз по моей щеке, его глаза светились нежностью.
– Ты когда-нибудь делала что-нибудь тебе несвойственное?
Я не представляла, о чём он. Если о сексе, то у нас с Джеймсом не было ничего, кроме классики. Поза миссионера, или же он брал меня сзади.
– Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты мне скажешь, договорились?
Кивнув, я наблюдала, как он направился к встроенному справа шкафу. Меня одолевало предвкушение и желание. А ещё страх. Я снова задумалась о сегодняшнем инциденте и о нашем с Ремингтоном разговоре
– Селена? – Я повернула голову набок и увидела Ремингтона с длинным красным шёлковым материалом в руках. – Где ты была?
Покачав головой, я отпустила прикушенную губу.
– Ты слишком много думаешь, а сейчас последнее, чего я хочу, это чтобы тебя одолевали мысли. Мне надо, чтобы ты была здесь, со мной. Пережила со мной эти мгновения, договорились?
Я тяжело вздохнула.
– Не уверена, что сегодня подходящий день для написания портрета. Я слишком рассеянна.
– Что ж, тогда сейчас я просто должен об этом позаботиться.
Когда он снова опустился на колени и сжал мои бёдра, его плечи напряглись.
– Разведи ножки в стороны, Селена.
– Что?!
Ответом мне стала одна приподнятая в вызове бровь.
– Хочу убедиться, что единственное, о чём сейчас ты будешь думать - ты, я и эта комната.
Глаза Ремингтона потемнели ещё больше, а грудь поднималась и опадала от частых вдохов. Он положил руки мне на бёдра, ладонь скользнула по внутренней стороне к животу. Я была в восторге, что его так заводят мои пышные бёдра и далеко не плоский живот.
– Боже, ты такая красивая. Ты лежишь передо мной как самое изысканное лакомство. Селена, я просто умираю от желания трахнуть тебя прямо сейчас. Но уверен, если возьму хоть раз, то не смогу остановиться, пока мы оба не будем полностью измождены. Но даже тогда не захочу покидать тебя. Поэтому пока я поимею тебя языком и сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты никогда ни забыла этой минуты. Разведи ножки, ma belle.
Словно загипнотизированная этими тёмными, полными желания глазами, я задрожала, покорно раздвинув ноги. Ремингтон опустил взгляд и, как заворожённый, уставился мне между ног. С его губ сорвался стон.
– Vous et^es belle [13] ,– пробормотал он, склонив темноволосую голову, и прижался губами к внутренней стороне бедра. Несмотря на ожидание прикосновения его губ к моей коже, я всё равно вздрогнула от их мягкости и от интимности ласки.
Все мысли улетучились. От его тёплого дыхания, ласкающего кожу, всё тело натянулось как тетива. Его губы прижались к моей изнывающей плоти. Ремингтон неторопливо целовал и лизал, пока я не начала извиваться на кушетке. После этого, раздвинув пальцами складочки и не прерывая ласк, стал задевать кончиком языка особенно чувствительный комочек. Выгнув спину, я застонала. Зарычав от явного удовлетворения, Ремингтон обхватил губами клитор и стал посасывать, то медленно, то быстро. Ни на минуту не останавливая свою сладострастную пытку, он скользнул в меня пальцем. Я больше не в силах была сдерживаться.
13
Vous et^es belle –
– Ремингтон, я… я кончаю!
– Чёрт, Селена, я без ума от твоего вкуса. – Руками обхватив попку, Ремингтон притянул меня ещё ближе ко рту, продолжая ласкать. А потом одобрительно заворчал, и звук дрожью отозвался в моём клиторе.
– О, Боже! – Меня накрыл оргазм такой оглушительной силы, что я едва могла вздохнуть. Такое чувство, будто меня снесло бесконечными волнами удовольствия.
Когда я пришла в себя, Ремингтон лежал рядом, опираясь локтем на кушетку и подпирая голову рукой. Наклонившись, он меня поцеловал. Я застонала, ощутив свой вкус на его языке.
– Вот именно этого вида я и добивался. – Ремингтон нежно провёл костяшками пальцев по моему подбородку. – В следующий раз, ma belle, ты кончишь с моим членом глубоко в тебе.
Поцеловав меня в губы, Ремингтон поднялся и снова уложил меня на кушетке в нужном положении. Пальцы жгло от желания прикоснуться к нему, я поёрзала, внутри пылало необузданное пламя. Не в силах больше терпеть, я вытащила из-под головы руку. Просунув пальцы в петли на его джинсах, рванула Ремингтона на себя. Я до одури жаждала его. Хотела, чтобы твёрдое тело плотно прижималось к моему, а горячая кожа обжигала, клеймя.
Захваченный врасплох, Ремингтон покачнулся. Молниеносно выставив руки, он опёрся ими по обе стороны от моей головы.
– Позволь и мне о тебе позаботиться. – Моя ладонь скользнула к выпуклости на джинсах. Резко вздохнув, он прикрыл глаза, словно испытывая муки. – Ну же, Ремингтон, всего пару минут.
– Проклятье, Селена. Если ты не остановишься, я не смогу сдержаться и затрахаю тебя до потери сознания. – Впившись в мой рот, Ремингтон пососал нижнюю губу и нежно её прикусил. А потом опустился на меня, стал плавно двигать бёдрами, и меня мгновенно накрыла волна сладострастного томления. Я только что испытала оргазм, но сейчас почувствовала, как приближается второй.
– Да, я именно об этом.
– Господи, – простонал он, необузданно меня поцеловав. А потом отстранился, поправил джинсы и провёл кончиком пальца по внутренней стороне моего бедра. – Позволь я сначала тебя нарисую, а потом покажу, как прикасаться ко мне. Грубо, нежно, по-всякому, – последнее слово прозвучало как одно из семи смертных грехов. И, чёрт возьми, я как раз в настроении согрешить.
– Это ты во всем виноват, – надув губы, сказала я.
Он удивлённо приподнял тёмную бровь, а в глазах заплясали чёртики.
– Я виноват?
– Конечно. Весь такой неотразимый. Я хочу тебя и никак не могу перестать думать о твоих поцелуях и о том, когда мы, наконец… трахнемся.
– Мне нравится, когда ты говоришь «трахнемся».
Он снова взял красный шёлк и завязал один конец на моей щиколотке, потом протянул ткань между ног, прикрыв венерин холмик. Один раз обернул материалом талию и прикрыл грудь, а вторым концом связал запястья. Вытянувшись, я лежала на кушетке, а блестящая ткань прикрывавшая тело, отбрасывала дразнящие блики на кожу.