Характер и невроз

Наранхо Клаудио

Как и в случае со многими другими психопатологическими синдромами, мы находим ненормально увеличенный вариант энеатипа II описанным у Крепелина - в рубрике «Психопаты, нуждающиеся в любви к ним». Курт Шнайдер в своей книге о психопатических личностях ^[145], комментируя аналогичные наблюдения Коха, в заключение прибавляет: «Нетрудно догадаться, что речь по существу идет об истерическом характере».

Читая статью Easser и Lesser ^[146], я натолкнулся на замечание, что «Фрейд и Абрахам дали оригинальное описание основных черт обсессивного характера (obsessive character), однако с их стороны почти не делалось попыток привести в систему свою концепцию истерической личности». Хотя и верно, что эротическая ориентация энеатипа II согласуется с фрейдовским понятием эротической личности (когда в своей позднейшей формулировке он

приводит различие между характерами, управляемыми эго и суперэго, и характером с преобладанием ид), тем не менее энеатип II - не единственный, который можно рассматривать как находящийся под знаком ид, поскольку тот же самый термин вполне приложим к энеатипам VII и VIII.

Из сделанного Lazare обзора истории «истерического характера в психоаналитической теории» ^[147] за все время ее существования я узнаю, что, «хотя руководства по общей психиатрии на рубеже двух веков неизменно описывали истерический характер, первое подробное описание истерического характера с психоаналитической точки зрения было сделано и вынесено на обсуждение Францом Виттельсом только где-то около 1930 года». И в самом деле, я не без удивления узнал, что, «несмотря на то что Фрейду открылось его призвание как раз в процессе рассмотрения случаев истерии, истерия, с которой он имел дело, по-видимому, мало была связана с истерическим характером - в том смысле, как мы его сегодня понимаем. (К тому же в своих ранних анализах Фрейд почти не уделяет внимания характеру как таковому, сосредоточиваясь исключительно на симптомах и предшествующей истории болезни.)»

В описании Вильгельма Райха ^[148] истерический характер имеет следующие черты: откровенно сексуальное поведение; особого рода физическая ловкость; неприкрытое кокетство; подверженность страху и тревожным предчувствиям на том этапе, когда сексуальное поведение, похоже, уже близко к достижению своей цели; легкая возбудимость; чрезмерная внушаемость; живое воображение и патологическая лживость.

Lazare, суммируя информацию, содержащуюся в трех наиболее важных, на его взгляд, научных публикациях по данному вопросу, появившихся в период с 1953 по 1968 год (авторами которых являются Lesser, Kernberg и Setzel), дает в итоге следующий список наиболее характерных черт истерической личности: поглощенность самим собой; агрессивное выставление напоказ своей личности в сочетании с неуместной требовательностью; холодность, за которой скрывается самая примитивная нарцистическая потребность; склонность к сексуальной провокации; импульсивность; эмоциональная лабильность.

Пытаясь провести различие между более или менее здоровыми проявлениями истерического характера и несомненно больными, он отмечает, что «более здоровая истеричка, как правило, честолюбива, склонна к соперничеству, жизнерадостна и энергична. Не редкость, что она обладает строго карательным супер- эго, равно как и другими чертами, свойственными личности, страдающей неврозом навязчивых состояний, причем, похоже, что эти черты у нее носят адаптивный характер. В отличие от нее, больная истеричка гораздо менее остро переживает чувство своей вины». Я полагаю, что его «более здоровые» случаи соответствуют энеатипу III, и только «несомненно больные» (т.е. отмеченные большей импульсивностью, лабильностью и склонностью к сексуальной провокации) имеют отношение к рассматриваемому нами энеатипу II.

Пытаясь прояснить специфику истерического характера в его отличии от истерии, как таковой, Easser в цитированной выше статье анализирует шесть случаев и приходит к заключению, что обнаружившиеся в связи с ним проблемы вращаются, главным образом, вокруг сексуального поведения и реального или воображаемого сексуального объекта. Все они жаловались на разочарование и неудовлетворенность мужчинами, которых любили. Эти чувства являлись, как правило, следствием крушения романтического образа партнера, созданного в их воображении. Все они выражали беспокойство по поводу своей необузданной сексуальности и опасались последствий такой своей пылкой страсти.

«Бессознательной пружиной их поведения было стремление состязаться с другими женщинами, очаровывать и покорять мужчин и обретать безопасность и ощущение собственной силы за счет другого - через страстные клятвы в любви и верности, которыми они азартно обмениваются со своими возлюбленными… Их фантазии обыкновенно включали в себя образ неотразимого, магнетически действующего на мужчин собственного тела, которое необходимо продемонстрировать, чтобы завоевать самца и заставить поблекнуть в его глазах остальных женщин. Бурлескная королева, роковая женщина, примадонна - вот фигуры, помогающие

обрисовать образ, витающий в их воображении. Другое, на что они нередко жаловались, - это ощущение застенчивости, которое приходило к ним в обществе, ощущение того, что их подстерегают неприятности, что заметно контрастировало с их активным участием в общественной жизни… это не оставляющее их предчувствие, что нечто неприятное должно с ними произойти, соединялось с переживанием унижения и жгучего стыда в тех случаях, когда им действительно приходилось получать отказ в чем- либо или если их работу признавали неудовлетворительной. Они находили удовольствие в том, чтобы развлекать других, и охотно входили в роль любезной хозяйки на то время, когда оказывались в центре внимания, мобилизуя для этого, как правило, все свои чары, вплоть до заискивания, но при необходимости могли дать волю и своему праведному гневу».

В итоге автор приходит к выводу, что следующие черты наиболее тесно связаны с истерической личностью: лабильная эмоциональность, прямой и активный контакт с людьми, слабая реакция на неудачу и повышенная возбудимость.

В «Диагностическом и статистическом справочнике по психическим расстройствам» (DSM-III) мы обнаруживаем энеатип II под рубрикой «Расстройство, характеризуемое неестественной театральностью (histrionic) поведения», для которого предлагаются следующие критерии:

A. Поведение, которое чрезмерно драматично, реактивно и выражается в подчеркнуто преувеличенных формах, о чем свидетельствуют, по крайней мере, три из следующих его особенностей: 1) позерство и аффектация, например преувеличенность в выражении своих чувств; 2) непрестанное привлечение к себе внимания; 3) жажда деятельности и возбуждения; 4) неадекватно бурная реакция на незначительные сами по себе события; 5) безрассудные, неожиданные вспышки гнева или раздражения.

B. Характерные отклонения от нормы в отношениях с другими людьми, о чем могут дать представление, по крайней мере, два из нижеследующих пунктов: 1) искренность, которая воспринимается другими как мелкая и не вызывающая доверия, хотя внешне она может выглядеть теплой и даже очаровательной; 2) обычно такой человек эгоцентричен, склонен потакать собственным желаниям и не считаться с желаниями других; 3) тщеславен и склонен предъявлять требования; 4) зависим, беспомощен, постоянно ищет утешения и поддержки; 5) склонен манипулировать своими ближними с помощью суицидных угроз, жестов или даже попыток.

В «Психических расстройствах личности» Миллон ^[149] упоминает важную черту подобных индивидов, заключающуюся в том, что «обычно они не проявляют особого интереса к достижениям в интеллектуальной сфере и к скрупулезному анализу, хотя нередко наделены творческими способностями и богатым воображением… несмотря на то что они быстро и глубоко усваивают убеждения, их суждения не имеют под собой прочной основы, и они часто действуют по наитию».

В своей книге Миллон анализирует гистрионическую (гистрионы - актеры в Древнем Риме) личность непосредственно после рассмотрения зависимой личности (энеатип IV), и мне думается, представляет интерес привести его описание первой по контрасту со второй:

«Гистрионы не в меньшей степени зависимы от других в том, что касается внимания к ним и любви, но, в противоположность зависимым, берут на себя инициативу по части обеспечения себя этой моральной арматурой. Вместо того чтобы отдавать свою судьбу в руки других и тем самым подвергать собственную безопасность постоянному риску, гистрионического типа личности активно вызывают интерес к себе у других, прибегая для этого к ряду соблазнительных уловок, назначение которых, по-видимому, в том, чтобы гарантировать получение восхищения и уважения, столь необходимых для них. Преследуя эти цели, гистрионы развивают в себе невероятную чувствительность к настроениям и мыслям тех, кому они хотят понравиться. Подобная сверхбдительность и расторопность позволяют им быстро сообразить, с помощью каких маневров они смогут достичь желанных целей. Тем не менее эта чрезмерная „ориентированность на другого", направленная в конечном счете на получение одобрения с его стороны, имеет своим следствием жизненный стиль, в основе которого лежит изворотливый и непостоянный паттерн - как поведенческий, так и эмоциональный. В отличие от зависимых личностей, которые встают на якорь, как правило, только у одного объекта своей привязанности, гистрионы не склонны связывать себя верностью и лояльностью. Их нежелание ограничивать себя только одной привязанностью, в сочетании с потребностью в постоянном поощрении и внимании, приводит в результате к обольстительному, драматичному и своенравному паттерну, определяющему их взаимоотношения с другими людьми».