Характеристика
Шрифт:
— Это ты думаешь, что права не имеет, — покачал головой Пеца. — Таких, как ты, остро нуждающихся, минимум человек триста в районе, и Баев с успехом может тебя заменить в последнюю секунду кем-то из многосемейных.
— Но я же в очереди на покупку, — Палиев закусил губу.
— Ты обманываешь сам себя, если считаешь, что у одного тебя есть деньги и банковские проценты.
— Где гарантия, что все это правда?
— Какие гарантии? Это предположения, и только.
— Чего ж ты треплешься! — вскипел Иван, и собеседник его не остался в долгу.
— В предварительных списках тебя нет, факт? Факт. Пиши Ице характеристику — и я тебе обещаю: увидишь себя в окончательных списках.
Такого оборота Палиев не ожидал.
— Выходит, тебя ко мне снова этот мафиози подослал?
— Именно, — подтвердил
— Это же… — подыскивал слово Иван, — шантаж.
Пецу это рассмешило.
— Слышь, давай не делать из мухи слона, — взял он миролюбивый тон. — В наше время каждый второй, чтобы выбить себе жилплощадь, не то что положительную характеристику накатает — озолотит, а ты мне высоким штилем шпаришь: шантаж, то, се. Ты в кошки-мышки со мной играешь или что? — Он бросил пристальный взгляд на Ивана. — Или воображаешь, тебе за это спасибо скажут? Ицу голыми руками не возьмешь. Да в самом черном случае он перейдет в любой другой парк, за год выбьет эту характеристику и перекинется на международные перевозки. Хочешь сказать, кроме тебя, ему никто ее не даст? Турусы на колесах. На какой планете и в каком веке живешь? Неужель при коммунизме? Если ты не сделаешь ему эту бумагу, я посчитаю, что ты не в своем уме, Ваня. — Пеца положил тому руку на плечо. — С ума спрыгнул? Не видать тебе квартиры. А дочка наболеется.
Палиев сбросил его руку.
— От тебя я хочу услышать только одно: почему эта мразь использует тебя как парламентера? Сам-то держится как распоследняя уголовная шваль.
— Как почему? — хлопнул глазами Пеца. — Мы ж вместе с тобой учились, и я вроде как твой приятель, поэтому.
— Не только, — не унимался Иван, и Пеца как-то сник.
— …Мы с женой подали документы на командировку. В Ливию, — пригорюнился он, — в Ли-ви-ю, а человек, который может нам это устроить, — чертов Лорд, и никто другой.
— Ну-ну, он и вездесущ, скажешь, что и всемогущ?!
Разговор пошел на повышенных тонах.
— Они — мафия, Ваня, — поведал скорбно Пеца. — И Лорд, и Баев — два сапога пара, а Ливия… пустят туда человека на работу или нет, зависит от брата Баева. Сам Баев на распределении квартир заимел такие связи, что, если захотят распутывать, бог весть что всплывет — у меня в голове не укладывается. Нереально, что кто-то докопается, чистейший абсурд: Баев не марается ни о взятки, ни о липовые документы. Его принцип — услуга за услугу. Ты мне обеспечишь то-то и то-то, а я тебе помогу с жильем. Его на мякине не проведешь, стреляный воробей. Он и с тобой поступил, если посмотреть со стороны, принципиально. Из списков вычеркнут Иван Палиев, семья три человека, на его место предлагается некий, допустим, Пенчев, состав семьи пять человек, трое детей. Поднимай шум — ничего не выгорит, но я тебе подскажу, отчего именно Пенчева вписали вместо тебя. У него есть связи в магазине «Автомобили». А Баев желает приобрести «Ладу-1500» без очереди. И, смею тебя заверить, приобретет. Такие условия игры, Ванек, — тут Пецу потянуло на философию. — А ты не подумал, что и мне хочется быть порядочным и честным, а? Хочется, до слез часом хочется, но на всякое хотение — свое терпение, жизнь-то со всех сторон жмет, и со всех сторон в сто глоток только и велят: дай-дай-дай… А поди сам потребуй — дудки! — следует подождать, запастись терпением, и пошла-поехала демагогия. И тебя осеняет: есть люди, с которых берут, и есть такие, что берут сами. Они кто, богопомазанные, неприкосновенные? Кто, Ваня? Отвечу: в массе своей это люди со связями, уяснил? Грех не воспользоваться связями и не отправиться в Ливию переменить свое житье-бытье? Не грех, Ваня! Или мне из общей кучи глядеть, как течет жизнь — мимо течет, — и костерить кого-то себе под нос? Отчего бы и мне не включиться в игру, я тебя спрашиваю? И чего ж не подыграть, собственно, с характеристикой? — глазом не моргнув, заключил Пеца, и Палиев тут начисто забыл про тормоза.
— Почему? — тяжелым взглядом смерил он своего бывшего школьного товарища. — Потому что, если я черкану, как ты выражаешься, эту характеристику, по белу свету пойдет гулять гаденькая ложь. Не мелочное вранье — кому не приходится соврать по мелочи, — это будет ложь по-крупному, самому себе. Преступление против наших ребят из
— Это не постановка вопроса, — забубнил он. — Это нелепо, так ставить вопрос, жизнь сложнее. Сейчас мне что-то не по сердцу, а завтра глянется. Пока я, как ты выражаешься, раб, а, глядишь, свободным человеком сделаюсь. Ты меня в данный исторический момент обозвал холопом. А вернись я завтра из Ливии, с новеньким «вольво» — иначе запоете. Нет, твои измышления — глупость, всем глупостям глупость, — перешел в контратаку Пеца, и Палиев не вытерпел:
— Знаешь, дорогой мой Пеца, катись-ка ты отсюда. Моментом.
— Ты меня гонишь?
— Точно так, — отвечал тихо, но категорически Палиев.
— Хм, — дернул головой все еще не верящий Пеца, но, оценив угрожающую позу друга, поднялся и попятился к выходу. Палиев попытался собраться с мыслями, но они были в полнейшем разброде, и Ивана вдруг прошиб холодный пот…
V
Из ресторана Палиев поспешил к исполкому и, зажигая спичку за спичкой, с изумлением прочитал в списке на покупку однокомнатной квартиры имя упомянутого Пецой гражданина. «Петр Николов Пенчев», — несколько раз пробежал строчку Иван, и ему стало страшно. На софийские улицы наползал туман, пучки света под фонарями колыхались — ни дать ни взять повешенные, и Палиев заозирался. Не много ли сюрпризов для одного дня? Скоро он обнаружил, что бессмысленно курсирует взад-вперед по уже знакомому нам скверику, присел на скамейку, раскурил сигарету. И заметил в двух десятках метров человека, стоит как вкопанный и, почудилось Ивану, глаз с него не сводит. «Выпивоха… — пронеслось в голове. — Да нет, трезв как стеклышко». Незнакомец как в замедленной съемке направился к скамейке, замер, Палиеву все мерещился чужой взгляд исподлобья, по телу поползли мурашки. Человек все шел и с расстояния метров десяти заговорил, от неожиданности Иван обомлел.
— Вы ведь Иван Иванов Палиев? — спросил незнакомец.
— Да, я. — В горле у Ивана пересохло. Мужчина ступил несколько шагов, и сейчас его можно было рассмотреть. Было ему лет сорок, лысоват, ввалившиеся темные глаза, пепельное лицо. Незнакомец, как и Палиев, был ни жив ни мертв, и это придало нашему герою уверенности.
— В чем дело? — Иван встал.
— Петр Николов Пенчев, — скороговоркой выпалил человек, и Палиев лишь вздрогнул от удивления, а Пенчев частил: — Я… Я смотрел, как вы спички жгли, разыскивали в списках мое имя…
— С какой стати ваше, откуда такая уверенность?
— Я… Я хочу принести свои извинения вам персонально, я вытеснил вас из очередников, то есть из списков. Присядемте.
И он сел на скамейку, Палиев волей-неволей тоже.
— Сигарету? — предложил он.
— Нет, благодарю покорно, бросил.
Оба долго не нарушали тишину.
— Что вы хотите от меня, Пенчев?
— Я выразился определенно: извиниться.
Опять повисла пауза. Мужчина повернулся к Ивану:
— Позвольте-ка мне сигаретку, — и вытянул одну из пачки, прикурил, выпустив дым через нос, и Палиев отметил про себя, что Пенчев когда-то был страстным курильщиком. — Такое дело… я имею представление о сговоре Баева с тем парнем, — раздумчиво проговорил он, высосав полсигареты, — то есть я присутствовал в кабинете, когда пришел парень, а вслед за тем Баев вычеркнул вас, и на вашем месте, вы видели, я…
— Иными словами, Баев уже волен продавать свой «Москвич» и брать без очереди «Ладу», — Иван насмешливо глянул на собеседника, и тот подался назад.
— Откуда вы узнали?
— Разве это главное? — пожал плечами Палиев и сказал себе: пора идти, но Пенчев заговорил:
— Увы мне, все обстоит далеко не так, — он стушевался. — Я не в состоянии оказать эту услугу Баеву, соврал я примитивно, что могу устроить машину за квартиру. Десять скорбных лет я, жена и трое детей прозябаем в конуре… Обмануть его я был обязан, дабы спасти семью. Но списки предварительные, я не сделаю «Ладу» — он не сделает квартиру, так что положение мое г-гиблое, — он заикнулся.