Харчо для полара
Шрифт:
— Почти правда. Я протопил. В доме тепло.
— Отлично! Корзинка с яйцами на заднем сиденье. Отнесем в дом, выгрузим, запихнем в нее кролика и доставим Морицу. Согласен?
Видно было, что Темиртасу неохота никуда ехать, но чувство долга возобладало — нельзя позволять соседям сплетничать, подозревая супружеские раздоры.
Продукты он отнес в кухню бережно, яйца переложил в две миски аккуратно, Дане даже делать ничего не пришлось.
— Может быть, сначала перекусим? — предложила она.
— Нет, — отказался Темиртас. — Лучше съездим. Хочу перекинуться.
Дана кивнула,
«Неловко получилось с демонстрацией независимости. Надеюсь, немедленное возвращение с Тёмой за рулем оставит у тети Милославы хорошее впечатление. Мы же еще и кролика привезем».
Лисье семейство кролику шумно обрадовалось. Мориц визжал так, что у Даны уши заложило. Тетя Милослава долго причитала, накормила Темиртаса пирогом с сухофруктами и вареной курицей, ее заставила съесть тарелку рассольника — «когда ты еще свой харчо сваришь». Темиртас от рассольника отказался, но тетю Милославу это не смутило.
— Альфы суп не любят, — сообщила она Дане. — Им мясо подавай или выпечку. В маленького еще можно впихнуть, а во взрослого уже никак.
Наградой за возвращение кролика была еще корзинка яиц — отборных, тетя Милослава их на рынок собиралась везти. От денег она отказались наотрез, и попросила отдавать кролика, если он снова к ним вернется.
— Она не в убытке, — сказала Дана Тёме, пока они ехали в «Гнездо». — Я ей за продукты щедро заплатила. Потом привезем ей какой-нибудь подарок из города. Нужно поддерживать хорошие отношения с соседями.
На ферме Темиртас ушел в сарай и превратился. Полар в дом войти не смог — коридоры в «Гнезде» были слишком узкими — и жалобно хрюкал возле порожка, пока Дана не вынесла ему миску яиц. Разбила три десятка под смех медведицы и сказала ей: «Хватит ему, а то чесаться начнет». Та согласилась, и велела Дане перекидываться — пора, мол, размяться.
Она знала, что сможет выйти из спальни — не без труда, протискиваясь, но не оставляя клочья шерсти. Вещи полетели на кровать. Дана потянулась до хруста косточек, упала на бок, превратилась, задевая жалобно затрещавшую мебель. Медведица довольно фыркнула и поспешила на улицу, к полару. Тот немедленно подставил ей перепачканную желтком морду и приветственно заурчал. Медведица вылизала заляпанный нос, отполировала миску, в которой осталось немного яиц, и согласилась прогуляться. Полар пошел в лес, топча тонкую корку снега и сминая кустарники — как бульдозер, прокладывающий трассу.
«Тепло, — пожаловался он медведице. — Сугробов нет. Снег очень мокрый. Земля видна! Смотри! Трава! Разве это зима?»
Медведица улыбалась. Альфа почти выздоровел, но еще капризничал. Пусть ворчит — слишком долго молчал, соскучился по общению. Она слушала жалобы вполуха. Восхищенно охнула, когда полар прервался, встал на задние лапы и ободрал кору дуба, оставляя отметины когтей.
— Никто из пещерников не дотянется, — одобрила она. — Сразу видно — твоя территория.
— Я сильный, — кокетливо сообщил полар, позабыв о жалобах. — Я прогоню любого пещерника. И двух. И трех. Пусть только сунутся.
Медведица
— Я бы поспала тут недельку, — сказала она полару. — Хорошая, тихая берлога. Надо только убрать прелые листья.
— Можно принести сена, — подумав, ответил тот. — Или наломать еловых ветвей. Поспи, если хочется. Надо отдыхать.
— Завтра, — постановила медведица. — Утром и днем — дела двуногих, а к вечеру сделаю генеральную уборку.
Когда они сменили форму, стало ясно, что проблемы Темиртаса никуда не делись. Дана с трудом подавила желание погладить дергающееся белое ухо, поинтересовалась у напарника, есть ли какие-то исследования на тему отравления ядом тюленьего производства — может быть, нужны дополнительные лекарства или витамины?
— Сказали — само пройдет, — буркнул тот и спрятался в свою спальню, не желая продолжать разговор.
Дана тоже ушла спать пораньше, а с утра принялась готовить и убирать. Она сварила баранину, вынула мясо, чтобы оно немного остыло и засыпала в бульон предварительно замоченный рис. Пока варился рис и жарился лук, она порезала вареное мясо, чеснок и корень петрушки, кинула всё это в сковороду, заправила домашним томатом с ломтиками сладкого перца и щедро посыпала специями. Когда рис и зажарка с мясом воссоединились в кастрюле, Дана придирчиво помешала суп, убеждаясь, что он получился достаточно густым. Она быстро нарезала зелень, засыпала ее в кастрюлю и оставила харчо протомиться под крышкой.
Однорукий Рой приехал, когда она сунула хлеб в духовку, чтобы немного разогреть. Лис выбрался из разваливающейся машины — действительно, разваливавшейся, задняя дверца была закреплена проволокой и скобами — поздоровался с выглянувшим из комнаты Темиртасом и спросил, будут ли они нанимать его на работу.
Дана предложила ему поесть — Тёма принюхался к супу и от обеда отказался — и налила полную тарелку харчо, сетуя, что он не настоялся, как следует. Рой перестал щетиниться, льстиво назвал ее хозяюшкой, сожрал суп и попросил добавки. Дана выдала ему еще порцию, себе тоже налила, выставила на стол сметану и заговорила о делах, орудуя ложкой. Темиртас присоединился к беседе — но не к трапезе — и предложил Рою забрать и починить пикап Адели.
— Мы оплатим услуги автомастерской. И бензин вам будем оплачивать. Приезжать надо... два или три раза в неделю, как ты думаешь, Даночка?
— А курочки часто едят? — прикидываясь полной дурой, спросила она. — Два раза в неделю хватит?
В итоге сошлись на том, что Рой будет приезжать через день, переберет содержимое погребов и сараев, залатает крышу там, где она потекла после дождей.
— За декабрь заплатим сейчас, сразу. Если с курочками будет всё нормально, ко Дню Изгнания Демона Снопа получишь премию, — пообещал Темиртас. — А дальше — как пойдет. На праздники мы, скорее всего, уедем в город. Потом вернемся, а потом... не знаю, посмотрим. Делать тут особо нечего сейчас, тоска.