Хардкор
Шрифт:
— А если сила не в тебе, а в каком-либо предмете?
Я спрятал меч обратно в ножны.
— Не знаю, — пожал плечами Олег. — Это нужно у заклинателей спрашивать, а не у огненного волшебника. Тем более у самоучки.
Он вдруг сунул правую руку в костер. Я на мгновение испугался. Прошли долгие несколько минут, во время которых мы молчали. Наконец Олег достал раскаленную до свечения руку и поднес к лицу. От его ладони шел дым, и с тонких длинных пальцев, казалось, сбегали капли магмы. Хотя это могла оказаться и кровь.
Олег задумчиво посмотрел на раскрытую ладонь и резко прижал
Наконец он отвел руку, и я увидел оставшийся на шее ожог. Кожа собиралась багровыми струпьями в виде раскрытой пятерни, серое перемешалось с красным и выглядело… отталкивающим.
— Зачем? — спросил я.
Олегу было очень больно, но он не хотел этого показывать, крепился, словно всё случившееся обычная для него процедура.
— Огонь лечит, — сглотнув, проговорил он, и начал водить ладонью над раной.
Рана заживала, испарялась искрами, которые летели к руке. Минута — и она полностью исчезла. Но серая кожа осталась, вернувшись на место излеченного ожога. Казалось, что она даже увеличилась, пустив щупальца на щеку.
— Не помогло, — сказал Олег.
В его словах звучала обреченность. Илва погладила его по голове, как ребенка. Лекари остались в городе. Там же поджидающая нас банда. Между нами расстояние, которое еще надо преодолеть. Глупо всё получилось. Мы пришли в игру, чтобы спасать Ёжика, а не Олега. Бефстроган сам виноват. Кто его просил заступаться за Илву? Зачем менять установившиеся правила?
Руки Волчицы ласкали его шею, без страха касались серой кожи.
— В замке маркграфа есть алхимическая лаборатория, — сказал я.
Они одновременно посмотрели на меня. Мы сидели, разделенные костром, ветер стих, и искры поднимались вверх короной, словно в огне оживала птица феникс.
— Я уже говорила о лаборатории, — сообщила Илва. — Но это только слухи.
— Нет, я знаю точно. Лотар берег ее, как зеницу ока. Вечно запирал на магические замки и не пускал никого, даже самого маркграфа. Старый пройдоха готовил исключительные снадобья, и за это ему прощались все чудачества. Однажды он ухитрился спасти сына маркграфа после укус аспида и от этого возгордился еще больше. Если его лаборатория сохранилась, а магической защиты было столько, что не пробился бы и отряд волшебников, то в ней должны остаться снадобья для излечения тролльской заразы.
— Откуда такие подробности? — удивилась Илва.
Я посмотрел на правую руку, где возле вытатуированной буквы «о» в моем имени виднелись старые следы от змеиных зубов, и ничего не ответил.
— Он всегда себе на уме, — сказал Олег. — Бывало, молчит, а потом выдаст такое, что хоть стой, хоть падай. Но если уж скажет — то знает, о чем говорит. Но откуда знает — меня это тоже интересует.
— Да так, — отмахнулся я. — Вспоминаю кое-что из своей жизни.
«Той, которой не было», — захотелось добавить.
Появилось сообщение: «Ваш интеллект увеличен до шести единиц». Неужели, параметр увеличивается, когда я продвигаюсь по сюжету в верном направлении или выполняю квест? Либо, интеллект вырос из-за воспоминаний?
Ветер снова задул,
— Как пройти магическую защиту тоже помнишь? — спросила Илва.
— Да. Думаю, что смогу повторит то, что делал Лотар.
— Стоял у него за спиной? — усмехнулся Олег. — Предлагаешь заглянуть в замок?
Илва, согнув пальцы, провела острыми ногтями по шее Олега и, расстегнув ворот куртки, опустила ладонь на его грудь. Я вспомнил Гулльвейг.
«Расскажи, где найти золотой цветок».
«Может быть, потом».
«Расскажи сейчас».
Я помахал головой, прогоняя воспоминания. Как, всё-таки похожи их голоса.
— Я проведу нас по тайному проходу, — сказал я. — Но сначала действительно стоит отдохнуть.
— Лес рядом, значит, будет и добыча. — Илва, зажмурившись, вдохнула воздух и забрала руку. Олег попытался ее удержать. — Я скоро вернусь.
Она выскользнула из объятий Олега и, покачивая бедрами, отправилась к деревьям.
— Подожди! Я с тобой! — Олег вскочил на ноги и поспешил за девушкой.
— Не боишься волков? — спросила Илва.
Сейчас она вновь мне напомнила не волчицу, а кошку — гибкую и неприрученную.
— Ты собирался отдохнуть, — сказал я.
— А! — махнул рукой Олег и поспешил следом за Илвой.
Он догнал ее возле леса, и две фигуры скрылись в сумраке среди деревьев.
Я вздохнул и подбросил в костер хворост. Кружащиеся в воздухе льдинки сгорали в пламени. Я вынул из ножен меч, принял боевую стойку, подняв оружие над головой обеими руками. Кто я — Игорь Ламберт или Глаз дракона? Кого во мне больше? Кто учил меня фехтованию — Сергей Галушка, тренер первой категории, одинокий, не имеющий семьи мужичок, любивший нас как собственных детей и отдающий все силы спортивной школе, или Джереон, ожидающий меня каждый раз в новом месте? Что для меня более реально — кубок за победу на республиканских соревнованиях или удивление Манфрида, учителя, нанятого отцом, когда я победил его неизвестным ему приемом.
«Кто тебя этому научил?»
«Никто».
Джереон не любил, когда о нем рассказывали. Да и как расскажешь о ветре, подувшем в твое окно, или о лунной дороге, ведущей в ночь? Зачем умножать слухи о сумасшествии сына маркграфа?
«Благородное искусство средневекового боя дарит вам славные традиции предков. Дает шанс ощутить себя настоящими мужчинами, храбрыми, не боящимися врагов, — это говорил нам Сергей Викторович, и мы слушали его с открытыми ртами. — Вы не враги, вы — друзья-соперники. Обхитри друга, обойди его защиту, а потом научи защищаться от своего удара, чтобы товарищ в следующий раз помог тебе».
Сергей Викторович был низенький, от силы метр шестьдесят ростом, щуплый, но как он преображался, когда брал в руки рапиру! Словно в нем просыпался миниатюрный лев. Его слова в моих воспоминаниях перекрывал хриплый голос скрывающегося во тьме Джереона: «Убей, или убьют тебя. Подари противнику пощаду, и он вернется, чтобы отомстить. Не оставляй ему шанс. Ты должен быть быстр и не раздумывать, когда надо нанести удар».
Я ударил, рассекая падающие льдинки и искры. Отступил. Принял защитную стойку. Новый удар, разя невидимого врага.