Харьковский Демокрит. 1816. № 2, февраль

Квитка-Основьяненко Григорий Федорович

Бывало, поднося, устанет Ганимед,

Ибея бедная покою не найдет;

Зато уж и жених удалый ей достался…*

Но я перед тобой немного заболтался.

Суди же по себе; и каждый человек

Ведь также хочет жить в веселии свой век.

Да я ж в регламенте велел по красоули,*

А люди мой устав в свой толк перевернули:

До тех пор

силятся, до тех пор тянут, пьют,

Покуда кровию глаза их обтекут,

Покуда щёки их, как вишни, побагреют.

Я ль винен в том, что так устав мой разумеют?

Прости в том Зевс меня! Мне кажется, я пьян;

Но, не во гнев сказать, вели один стакан

Поднесть из твоего небесного буфету,

Из тех напиточков, каких у смертных нету.

Признаться, ты давно нас в небо не сзывал,

Давно пирушки нам небесной не давал.

Себя, однако же, небось, не забываешь.

Частенько с нектаром Ибею подзываешь».

Он что-то и ещё хотел было изречь;

Владычица любви его пресекла речь;

Приметив, что Зевес от Бахусова вздора

Убавил несколько свирепость гневна взора,

С жеманством перед ним является она.

«Моя, – речет, – ещё не такова вина,

Чтоб раздражился ты за то, Зевес всемочный!

Утехи все мои безвинны, беспорочны.

Не ты ли сам от века быть так определил,

Чтоб смертный всяк в делах богам подобен был,

Чтоб каждый ко всему с богов снимал примеры?

Так я самим тобой безвинна выше меры...

Притом же я не с тем сей огнь в сердца влила,

Чтоб страсть любовная для смертных злом была;

Но с тем, чтоб сделать их чувствительных – способных

Производить на свет людей, себе подобных.

Так виновата ль я, что умный человек

Не знает в том границ, учась во весь свой век?»

Юпитер посмягчил свой голос величавый.

«Я вижу, боги, вы, – сказал, – и все неправы;

Так лучше без хлопот вы заключите мир,

И в знак того в моём дому составьте пир.

Прилично ли богам между собой браниться?

Вам смертных должно бы, хоть несколько стыдиться. –

К Палладе обратясь: – А ты, любезна дщерь,

Желания людей премудростью умерь,

Ведь

ты должна учить, чтоб люди знали меру;

Тогда по твоему все будут жить манеру!»

Юпитер не успел окончить этих слов,

Готова уж была пирушка для богов,

На коей боги все довольно ели, пили,

С Венерой, с Бахусом Палладу примирили.

Срз.*

________________

БАСНИ

3

Откупщик и Харон

Узревши тень с огромным пузом,

Харон вдруг ахнул и вскричал:

«Боюсь, чтоб с сим тяжёлым грузом

И сам я в Стиксе не пропал.

Откуда ты и что такое?

Скажи, дебелая душа,

Ты, видно, что-то непростое,

Ты кардинал или паша!» –

«Кто б ни был я, но вы не стойте,

Об этом смею вас просить,

Ввалиться в лодку мне позвольте:

Я должен в Тартар поспешить.

Скажу, старик, вам откровенно:

Хочу прожект Плутону дать,

И я надеюсь, несомненно,

Ваш перевоз на откуп взять.

Всегда сим планом занимаясь,

Я в меру толст, покоен был,

Богатства многого лишаясь,

О том при смерти не тужил.

Какие знатные доходы

Легко здесь можно получать:

Сюда толпятся все народы,

Итак, со всех мы можем драть!

Британцу скажем мы и галлу:

"Нам чисты деньги оточти",

А господину камчадалу:

"Ясак мехами заплати".

Теперь вы служите без платы,

Не правда ли? Но у меня

Вы скоро будете богаты

И столько же почти, как я;

Не рубище на вас дурное,

Не сей засаленный колпак,

Нет, будет платье дорогое

И пить вы станете арак».

Харон угрюмый, дикий, строгий,