Харьковский Демокрит. 1816. № 3, март

Сомов Орест Михайлович

Тогда честь нашим головам.

?

Итак, ты, муза, потрудися,

Воды кастальской принеси,* –

Пред Фебово лице явися,

Благословенья попроси.

А я пойду за лирой в лавку,

Двух мальчиков: Филиппку, Савку,*

Стремглав я к Рифмину пошлю.

Быть

может, рифм словарь исправный

Уже окончил Рифмин славный:

Так я себе его куплю.

?

Я здесь всем нужным запасуся,

Достану перьев и чернил,

В свой тёмный погреб опущуся

И принесу вина бутыль.

Чтоб вкус кастальской пременился,

В напиток резвый превратился,

Смешаю воду я с вином,

И выпив всё – уж то-то оду

В честь брякну русскому народу:

Ей, не ударю в грязь лицом!

?

Уж принесла воды мне муза,

А я давно вина принёс:

Смешаем, выпьем и – француза

Пускай колотит храбрый росс.

Скорее строй мне, муза, лиру,

Чтобы воспеть мир, данный миру...

«Как, как? – Ты хочешь мир воспеть? –

Так муза мне в ответ сказала –

И в изумленьи продолжала: –

В тебе ума, конечно, нет.

?

Тебе ли мир сей славословить,

Тебе ли, с чадной головой,

Когда исторья не находит,

Кому бы труд вручить такой?

Тебе ль – (о дерзостно желанье!) –

Тебе ль воспеть сие деянье?

Когда и творческим умам

Дано сему лишь удивляться,

То как же за сие приняться

Тебе подобным головам?..

?

Смотри: Державин, Горчаковы

И Дмитриев и Карамзин,

Капнист, Жуковский, Мерзляковы;*

Все, все молчат; – и ни один

На лире мира не бряцает;

То как смешно, когда желает

Его Маслович жалкий петь!

Не будь в намереньи сем твёрдым,

Не

мучь ушей ты людям добрым,

Над одой перестань потеть!»

?

Изволишь правду, муза, баить;

Хотя за лиру денег жаль,

Но чтоб себя не обесславить,

Не лучше ль бросить эту шаль?* –

Примуся лучше я за дудку

И вместо грозной оды – в шутку

Я людям басенку скажу.

Я речью убеждён твоею,

Расставшись с лирою моею,

Тебе послушность окажу.

?

Итак, читатели почтенны,

Я оставляю лирный тон;

Когда вы им не утомленны,

Скажу вам басню про огонь.

Но чтобы гладко было, плавно,

Я буду наблюдать исправно

Мной в оде начатый размер.

Так баснь писать бы не годилось.

Но что же делать? Так случилось,

Переменить нельзя теперь.

?

Под старым, дряхлым черноклёном

В лесу забыт был огонёк:

Он чуть лишь тлел и с жалким стоном

Прервать сбирался жизни ток.

Но ветер вздумал разыграться,

Стал на кулачки с клёном драться:

Он деда сильно так тузил

В бока и рёбра, в грудь и рожу,

Что с черноклёна содрал кожу,

Да сук в добавок отломил.

?

Сей сук, по счастью иль несчастью,

И вместе с кожей иль корой,

Стал лесу целому напастью.

Сей сук, для леса роковой,

На огонёк с корой свалился;

Огонь в минуту оживился,

Забыл, сутяга, умирать,

Он думал, как бы поскорее

Да разгораться посильнее

И дряхлый черноклён сожрать.

?

Уж черноклён несчастный пышет,

Трещит и испускает дым;

Огонь мой глух – его не слышит,