Харон ("Путь войны")
Шрифт:
Салинг чуть изменился в лице, почти незаметно, но сжал пальцы до хруста в побелевших суставах. По-видимому, его участие в проекте неудачливой субмарины не ограничивалось простой ролью наемного работника
– Есть и третий вариант, - продолжил Илион, сделав вид, что не заметил болезненной реакции собеседника.
– Я дам вам адрес людей, профессионально занимающихся проблемами, схожими с вашей, на более высоком уровне, чем те же "гогены". В принципе, если оптимизировать передачу крутящего момента и поколдовать над фундаментом двигателя, можно уменьшить опасную вибрацию до приемлемой величины. Технически это не сложно, но нужен очень тщательный
– Мне надо подумать, - сказал Салинг, утирая выступивший пот.
– Надо все посчитать...
– Посчитайте, - согласился Крамневский.
– А?..
– замялся Хейко Салинг.
– Где?..
– В папке, - подсказал Илион.
– В простом белом конверте под листом с выводами. Адрес, телефон, изограф.
* * *
– Славно, славно, - приговаривал Шафран, потирая широкие ладони.
– Bene!
– добавил он на латыни, что делал только в исключительно удачные моменты.
– Склонен согласиться, - подтвердил Илион, пропуская мимо вагонетку с кислородными баллонами.
Добраться от технических доков до жилых уровней можно было несколькими путями, разумеется, испытатели выбрали самый короткий - три перехода через изолированные зоны и один подъемник. В низких переходах со сводчатыми потолками и ангарах без иллюминаторов они чувствовали себя привычно и естественно. Сторонились электровагонеток, снующих по паутинам рельс, проложенных посередине тоннелей, приветствовали небрежными кивками встречных, получая столь же неформальный ответ. "Экстаз" кипел жизнью и работой
– Вот люблю такую службу, - продолжил Шафран.
– Сделали всего ничего, а денег заработали, да и хорошим людям помогли.
Илион неприкрыто ухмыльнулся, поскольку было очевидно, что Аркадий имел в виду отнюдь не Хейко Салинга с его незадачливой субмариной, а совсем других. Незаметных людей из имперского Морского Штаба, кулуарно посоветовавших капитану и механику-оператору неофициально проконсультировать зашедший в тупик проект, а заодно внимательно посмотреть, что нового засунули немцы в свои ходовые установки. Не слишком продолжительная, чистая, безопасная работа с минимальным риском - то, что так редко выпадает на долю подводников-испытателей.
– Теперь по чарочке?
– вопросил Шафран.
– Да, по беленькой, - в тон ему отозвался Крамневский, и оба, не сговариваясь, улыбнулись старой шутке - подводники пьют редко, а в глубине - никогда. Раньше труженики моря потребляли красное вино, но с появлением новых витаминизированных коллоидов из водорослей алкоголь окончательно исчез из рабочего рациона.
– Слушай, давай как бояре, перехватим черствый сухарик в "куполе", - конкретизировал предложение Шафран.
– Заслужили!
– И то верно, - согласился Илион.
– Скажем, по бифштексу...
– Ну, ты разложенец!
– искренне ужаснулся Аркадий.
– Опускаться почти на километр, чтобы сжевать бегающего мясца? Рыбки, мой юный друг, только рыбки! Я угощаю.
Мимо тяжело прошагал бронескаф, скрипя сочленениями и тихо гудя приводами. Двухметровая туша, отливающая серым металлом,
– Видать, только что нырнул, - прокомментировал Шафран, с неудовольствием.
– Разгильдяи, сушкой пренебрегают.
– Им виднее, - заметил Илион, хотя в душе был вполне согласен с механиком. Главным внутренним врагом всех подводных построек оставалась морская вода - крайне агрессивная субстанция, готовая просочиться везде, разъедая все, что возможно. По статистике четыре пятых всех несчастных случаев в глубине происходили из-за мелких коррозийных повреждений и неисправностей. Отчасти поэтому в последнее десятилетие индустрия подводных работ переживала "керамическую революцию" - новые материалы не ржавели и не окислялись.
У "шагохода" была тысяча причин, чтобы по выходе из воды миновать специальную камеру в которой технику омывали пресной водой, а затем сушили в потоке горячего воздуха, но даже столь малое нарушение порядка и традиции несколько нервировало.
– А я ведь еще помню деревянные настилы, - задумчиво пробасил Шафран, когда подъемник, скрипя шестернями, вознес их на следующий уровень.
– Как мы с ними тогда намучились... Какими только пропитками не обрабатывали - а все одно гнило. Я ведь только чудом не получил первое назначение на "Спрут".
Илион вздохнул. Гибель станции "Спрут" стала не самой масштабной катастрофой в истории глубины, но без сомнения оставалась одной из самых трагичных. Нарушенная техника безопасности, влага, деревянные полы без лака и пропитки, разбитая колба... И десять человек убиты за сутки редчайшей разновидностью мутировавшей плесени, разросшейся на сырых полах, а затем прямо в легких.
– Кстати, заметил - маркировка-то у скафа "свинская"?
– отметил Шафран, и Крамневский молча укорил себя за невнимательность.
Когда перед самой Мировой Войной Дзержинский-старший основал "Пар и Газойль", над лапотными русскими не смеялся только очень ленивый человек. Дальше и остроумнее всех пошли "паровые короли" Шеффилда, обыграв аббревиатуру "ПиГ" на свой лад. "Pig" и разнообразные карикатуры на тему свиномедведя заполонили иностранную прессу. Однако, "Стальной Феликс" был непрошибаем и плевал на вражескую пропаганду, а кроме того, обладал очень специфическим чувством юмора. Вместо контррекламной борьбы, отец-основатель заказал смену клейм, и через месяц вся продукция "Пара и Газойля" маркировалась задорным поросенком, пускающим из ушей струйки пара. Мир взорвался от смеха и... стал покупать, тем более, что продукция русских показала себя с наилучшей стороны в ходе Войны, и заказы гарантировались лично Домом и императрицей Ольгой, которую подданные прозвали Спокойной, а враги - словами, которые не произносят в приличном обществе. С тех пор минуло много лет, теперь каждый пятый дизель и паровой котел в мире нес значок "Пиглета" , а семейное предприятие Дзержинских осваивало все новые и новые промыслы. В том числе и производство глубоководных скафандров.