Вперед в прошлое 7
Шрифт:
Глава 1
Же суи Игорь
Как голодная рысь вцепляется зубами в добычу, так Ольга Романовна Ройзман вцепилась в меня взглядом, уверенная, что напуганный пацан точно выдаст правильную информацию. Вчерашний день был испорчен, репутация ставленницы, а следовательно, Ольгина компетенция — поставлены под сомнение. Потому очень нужно, просто жизненно необходимо найти виновного и наказать.
На лице Овечкина читалось равнодушие и немного недовольства.
—
Овечкин почесал ручкой за ухом и вздохнул.
— Правда? — спросил я, вкладывая в голос как можно больше надежды.
Поверила! Это она зря.
— Честное слово.
— То есть вы согласны, что дети имеют право на учебу, и никто не должен этому препятствовать?
Она с радостью пошла туда, куда я ее повел — в тупик.
— Конечно!
Надеюсь, не сильно на меня сагрится за то, что я поиграл с ее эмоциями.
— Если бы знал, — пролепетал я, потупившись, а потом вскинул голову, глядя ей прямо в глаза: — что наш пикет так сильно ударит по Геннадию Константиновичу, то ни за что его не затеял.
Ольга Романовна выдохнула, будто зашипела. Покосилась на Овечкина, который развел руками — типа, я же говорил!
— Ты хочешь сказать, — продолжила прессинг женщина, — что пикет устроил ты? Но как ты смог? И журналистов ты позвал? И за столь короткий промежуток времени все спланировал, подговорил другие классы?
— Пикет — это был экспромт. Ну, да, его проводил не я один, другие дети мне помогали, — спокойно ответил я. — Людмила Кировна никому не нравится, она обзывается и…
Ройзман хлопнула по столу.
— Хватит ломать комедию! Организовать такое мероприятие не под силу подростку! Ни за что не поверю!
Я подобрался и проговорил более жестко:
— А вы представьте, что ваша Людмила Кировна так всех достала, что мы, ученики, готовы на все. Журналисты… Они рядом оказались, вы сами видели, там проходил митинг коммунистов, и я подумал, что это кстати, позвал их. Повезло просто. И, если честно, Геннадий Константинович — так себе директор, меня бы больше устроила Илона Анатольевна, но он хотя бы не греб под себя и делал для школы хоть что-то хорошее.
Вот теперь Ольга Романовна беспомощно захлопала ресницами, я заговорил быстрее, пока она не спохватилась:
— Вы же должны контролировать качество учебного процесса. Налицо нарушение! Но вместо этого вы устроили охоту на ведьм, то есть на несчастного Геннадия Константиновича, который вообще ни при чем! А поскольку у него неприятности из-за нас, нам придется его защищать, это дело чести!
Боковым зрением я заметил, как Овечкин от такой наглости выпучил глубоко посаженные глаза. Но я не грубил, не призывал к беззаконию, наоборот, требовал справедливости, и предъявить мне было нечего, а запугивать меня в присутствии милиционера — так себе решение.
— Пожалуйста, — сменил тон я, — Ольга Романовна! Поставьте нам нормального директора, которые
— Ясно, — недовольно кивнула она.
Повернула голову к инспектору, который почему-то плясал под ее дудку, и взглядом намекнула, что делать.
Он поднялся и кивнул на дверь.
Илью уже допросили, и он ожидал меня в коридоре.
— Я вас помню, — задумчиво проговорил Овечкин. — Это ж мальчика из вашего класса поставили на учет за то, что пырнул подростка?
— Значит, вы должны помнить и то, что пырнутый ножом подросток пытался изнасиловать девочку, нашу подругу, и у него был нож, — освежил его память я.
— Помню, конечно.
Овечкин смолк на полуслове, чувствовалось, что он недоговорил, но ясно было, что совершенно нас не осуждает, просто не имеет права выказывать оценочные суждения, это непрофессионально. В нашей стране же как: даже если на тебя напали с ножом, и ты прикончил преступника — ты убийца, и доказывай потом хоть до посинения, что выхода не было.
Все это знали. Все возмущались, Овечкину, вон, видно, что хочется высказаться, но нельзя изливать душу перед школьниками.
— Сегодня этот парень за школу боксирует, — сказал я. — Приходите поддержать. В четыре вечера, в ДЮСШ.
Инспектор шевельнул бровями, задумался.
— Не обещаю, но постараюсь.
Мы с Ильей вернулись в класс, и на допрос отправились Димоны. Интересно, так всех старшеклассников будут опрашивать, или только нас? Вот же удивится Ройзман, что дрэк ни при делах. Интрига дня: вернут Константиныча, или назначат кого-то другого? Только бы не Никитича!
Буду надеяться, что не ее, она злющая, но прямая и открытая. Такая не станет давать взятки и подлизываться.
К концу урока опросили только наш ряд и Карася с Желтковой. Перед тем я пустил записку, что ничего страшного, надо говорить правду. Баранова кривилась, наблюдая за нами и собиралась стукануть на меня от души, всю душу выстучать, весь гной излить, но не понимала, что поможет нашему делу, рассказав, какой я активный.
А мне что сделают? Да ничего. Мне даже шестнадцати нет, как и одноклассникам. Мы не участвовали в беспорядках, не блокировали доступ к местам общественного пользования. Максимум, что могут — родителей пожурить и поставить нас на учет в милицию. Но судя по тому, что Овечкин нам симпатизирует, делать он этого не будет. Если хотят кого-то наказать — пусть Джусиху наказывают.
На большой перемене за нашим столиком-колонной в столовой царило оживление: помимо завсегдатаев, пришел Мановар, Ольга, Карасиха с Москвой и Наташка с Чечуриной. Мы едва поместились. И вместо того, чтобы нормально перекусить, пришлось поддерживать боевой дух в товарищах:
— Посмотрите, как нас много, — говорил я. — Некоторые точно попытаются свалить вину на меня, так что мне и отдуваться. Зато мы показали, что можно не жаловаться друг другу на несправедливость, а бороться с ней и побеждать.