Хасидские предания

Бубер Мартин

что перед ними дурачок.

И тут Леви Ицхак сказал: "Вы что, не понимаете этого языка,

на котором только что разговаривали с Богом?"

На какой-то момент молодые торговцы замолчали и смути-

лись. Но затем один из них сказал: "Разве ты не видел младенца

в колыбели, не умеющего говорить членораздельно? Разве ты не

слышал его детский лепет, вроде ма-ма-ма, ва-ва-ва? Все мудре-

цы

и книжники мира не в состоянии понять этот лепет, но

приходит мать и сразу понимает, что говорит младенец".

Когда равви Леви Ицхак услышал такой ответ, он сразу

пустился в пляс от охватившей его радости. С того времени,

когда он, по своему обыкновению, беседовал с Богом во время

молитв во Дни Благоговения*, он всегда пересказывал Ему этот

ответ.

МОЛИТВА ГЛУПЦА

На исходе Йом-Кипура Бердичевский равви сказал одному из

своих хасидим: "Знаю я, о чем ты молился в этот день. Накануне

ты молил Бога дать тебе тысячу рублей, необходимых тебе для

жизни и которые ты зарабатываешь в течение целого года,

причем дать сразу, в начале года, чтобы тяготы и трудности

работы не отвлекали бы тебя от учения и молитвы. Утром же ты

подумал над этим еще раз и решил, что если ты получишь всю

тысячу рублей сразу, то можешь пуститься в новое, еще более

крупное предприятие, которое займет гораздо больше времени.

Поэтому ты стал молить о том, чтобы получать по половине

суммы каждые полгода. Но перед заключительной молитвой

и это показалось тебе не слишком хорошим, и ты выразил

желание получать по четверти суммы раз в три месяца, чтобы

спокойно учиться и молиться в течение целого года. Но почему

ты думаешь, что твое учение и твоя молитва нужны Небесам?

Может быть, единственное, чего они хотят, - это чтобы ты

много трудился и постоянно мучился, размышляя над встающи-

ми перед тобой проблемами".

КОНЕЦ МОЛИТВАМ

В конце семьдесят второго псалма сказано: "И благословенно

Имя славы Его вовек, и наполнится славою Его вся земля. Аминь

и аминь. Кончились молитвы Давида, сына Иессеева"*.

Так говорил об этих словах равви Леви Ицхак: "Все молитвы

и песнопения молят, чтобы слава Его открылась миру. И тогда,

когда вся земля действительно наполнится славой Его, тогда не

будет больше надобности молиться".

МИРСКИЕ РАЗГОВОРЫ

Когда равви Леви Ицхак приехал

в Никольсбург в гости

к равви Шмелке, который, когда Леви Ицхак был молодым, учил

его пути служения со рвением и которого он долго не видел, то

облачился в молитвенное одеяние, надел на лоб двойные филак-

терии, пошел на кухню и спросил там жену равви Шмелке

– в первое же утро по приезду, - какие блюда приготовлены

к обеду. Его вопрос удивил всех, но ему ответили. Затем равви

Леви Ицхак пустился в расспросы, а хорошо ли они сделаны, как

и из чего, а также стал задавать другие подобные вопросы.

Ученики равви Шмелке, слышавшие весь разговор, сочли Леви

Ицхака чревоугодником. Затем равви Леви Ицхак пошел в Дом

Молитвы и - пока вся конгрегация молилась - пустился в раз-

говоры с каким-то ничтожным человечишкой, которого все пре-

зирали, и говорил с ним о каких-то пустяках; стоявшие рядом

люди хорошо слышали их болтовню. Один из учеников равви

Шмелке не мог долго вынести такое поведение и строго сказал

пришельцу: "Замолчи! Пустая болтовня в этих стенах недопусти-

ма!" Но Бердичевский равви и ухом не повел и как ни в чем не

бывало продолжал свой разговор.

А за обедом равви Шмелке радостно приветствовал равви

Леви Ицхака, посадил его рядом с собой и даже ел с ним из одной

посуды. Ученики равви Шмелке, наслышанные о странном

поведении гостя, восприняли эти знаки уважения и дружбы

с большим удивлением. После трапезы один из учеников уже

больше не мог сдерживать своего негодования и спросил настав-

ника, почему он оказал такое уважение столь пустому и нечести-

вому человеку, замеченному в таких-то и таких-то неблаговид-

ных действиях. Цадик ответил: "В Гемаре читаем: "Раб (Абба

Арека)* в течение всех дней своей жизни никогда не вел просто

мирских разговоров". Не замечаешь ли ты нечто странное в этой

фразе? Не указывает ли она на то, что другие наставники

проводили свое время в пустых мирских разговорах? Или о Рабе

нельзя сказать ничего более достойного? Однако подлинный

смысл этих слов таков: какие бы мирские дела Раб не обсуждал

с людьми в течение дня, каждое его слово было наполнено

тайным значением и смыслом, проявлявшимся лишь в высшем

мире; при этом во всей этой деятельности его дух оставался

непоколебимым в течение всего дня. Именно поэтому наши

мудрецы хвалят его за то, в чем других находят недостаточно

достойными похвалы. Другие могли заниматься этим не более