Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
— Постарайся быть нормальным, — попросила Эмма, сжав его локоть, — они реально горевали из-за тебя, Киллиан, не будь таким грубым.
— Если только ради тебя.
Джонс первым подошел к кабинету Августа и, поймав подбадривающий кивок Свон, решительно нажал на ручку двери и вошел в комнату, испытывая странное ощущение. Он никогда не робел, не смущался и не боялся чего-то, кроме моментов, когда Эмме грозила опасность, но сейчас он понимал, что ситуация не зависит от него, и не знал, как ему вести себя.
— Что-то случилось? — спросил Бут, не поднимая головы от бумаг. — Я
— Добрый день, товарищ генерал, — выдохнул Киллиан, выдавив улыбку, и убрал руки за спину, не зная, куда себя пристроить. Мужчина вздрогнул и очень медленно поднял голову, в изумлении уставившись на Джонса. — Сержант Джонс прибыл для исполнения воинского долга.
Август поднялся, отложив папку с бумагами и ручку, и подошел к нему, оглядев с ног до головы. Казалось, он не верил, что это происходит, хмурясь и смешно дергая носом и бровями, словно собираясь чихнуть.
— Живой, стало быть? — наконец усмехнулся он, встретившись с ним взглядом.
— Как видите. Живее всех живых.
— Честно признаюсь, не ожидал еще раз увидеть тебя, Киллиан, хотя, должен признаться, очень хотелось бы потолковать.
— Товарищ генерал, — он поджал губы, сглотнув, — я понимаю Ваше положение и недоумение. Я должен был все рассказать и сознаться, прекратить обманывать Вас, и я пойму, если Вы поступите по совести и сдадите меня, куда нужно. Я заслужил и честно отсижу все, что мне положено. Пусть даже это пожизненно. Человека, который будет ходить ко мне на свидания и носить передачи, я нашел, а жить в четырех стенах в не самых приятных условиях и в дурной компании мне не привыкать, — Киллиан усмехнулся немного натянуто и пожал плечами. — Так что я приму любое Ваше решение. В любом случае я завишу от Ваших слов и не смею указывать.
— Вона как ты заговорил, — изумился Бут, — и с каких это пор ты вежливости научился, Джонс?
— Умрешь один раз — и не такому научишься, — хмыкнул он и улыбнулся уже искреннее, — к тому же Вы всегда были добры ко мне и добры без задней мысли, а я Вам многим обязан. И кто с кем должен любезничать? Так что я хочу извиниться за все доставленные неудобства и ожидаю Вашего решения.
— Моего решения… А если я решу тебя посадить, что, как ты сказал, заслуженно? Пойдешь в тюрьму?
— Даже побегу.
— Странно… — он помолчал, потом провел рукой по губам и поднял глаза, — значит слушай. Пока ты тут у нас мертвым был и все дела, пока мы плакали, переживали и скорбели всячески, я кое-что разузнал о тебе, Киллиан. Что-то из своих источников, что-то от твоих друзей, и в итоге у меня создалась о тебе довольно неприятная картина.
— Уверен, реальность Вам бы еще меньше понравилась, сэр.
— Не сомневаюсь. Поэтому, как не раз говорил Нолан, стрелять ты стрелял, но не убил же, хотя мог, — Август ухмыльнулся, сложив руки за спиной, — поэтому сдавать я тебя не буду, Бог с тобой. Но и работать здесь не могу позволить, сам понимаешь, чем это чревато, даже если ты решишь когда-нибудь завязать. Ну, а если ты захочешь навестить свою девушку, — он подмигнул ему и засмеялся, — я буду смотреть на тебя сквозь пальцы, задним глазом
— Спасибо, сэр, — улыбнулся он, пожав его руку, — правда, спасибо.
— Иди уже, сержант, — фыркнул тот, подтолкнув его к двери, — и смотри мне: услышу, что опять дурью маешься, мое терпение лопнет, и я стану очень и очень плохим копом.
— Понял, сэр, — кивнул Киллиан и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Его встретил встревоженный взгляд Эммы, которая сжала его руку, пристально глядя ему в глаза.
— Ну и что он сказал?
— Запомни, — он поднял руку, загибая пальцы, — я не люблю апельсины и красные яблоки. Зеленые яблоки, мандарины и персики я люблю. Их можешь приносить, но не чаще, чем раз в месяц, а то зацвету, как малолетка.
— Погоди, — нахмурилась девушка, тряхнув головой, — какие яблоки? Какие мандарины?
— Ну круглые такие. Вкусные очень, — ехидно усмехнулся он, следя за ее изумленным выражением лица.
— Стой, он ведь… господи, он решил тебя сдать? — Свон побледнела, вцепившись в его руку. — Киллиан, ты ведь не серьезно? Он же… — заметив блеск в его глазах, она зашипела и ударила его в грудь кулаком, покраснев от недовольства. — Вот же скотина!
— Именно поэтому я тебе и нравлюсь, — улыбнулся Джонс, притянув ее к себе, и поцеловал ее в лоб, обхватив руками ее плечи. — Ну извини, детка, решил немного поприкалываться.
— Идиот! Я ведь реально решила, что ты сядешь, — проворчала она, прижавшись щекой к его щеке.
— А что, подачки бы не носила? Оставила бы меня голодать?
— Вот за такие приколы оставила бы, — пригрозила она, и он усмехнулся, встретившись с ней взглядом.
— Понял, постараюсь умерить поток неудачных шуток.
— Уж постарайся, — хмыкнула Эмма, стараясь злиться на него, но потом, не выдержав, притянула к себе и прижалась к его губам, вцепившись руками в его рубашку. — Все никак не поверю, что ты здесь…
— Еще немного, и я тебе это докажу, — жарко прошептал Джонс ей на ухо, скользнув рукой по ее спине, — за мной ведь еще один должок?
— Киллиан? — послышался изумленный голос, и мужчина, вздрогнув, повернулся, поджав губы, и негромко выругался, увидев в конце коридора бледного Дэвида, который, встретившись с ним взглядом, решительным шагом подошел к нему и со всего размаха ударил по лицу, зарычав сквозь сжатые зубы. — Знаешь что, Киллиан Джонс?! Ты скотина, мразь и просто бездушная тварь! Какого черта ты живой и не сказал мне?! Я, блин, твой лучший друг, но должен мириться с мыслью, что ты умер, а ты, сука, живой! Да как ты мог?!
— Дэйв, блин! — засмеялся Киллиан, увернувшись от третьего удара, перехватив его руку. — Поверь, мне по роже уже надавали, честное слово.
— Так, может, мне на яйца перейти?! — пропыхтел тот, отдуваясь и тяжело дыша. — У тебя вообще совести нет!
— Забыл по дороге из приюта, — пожал он плечами.
— Пора бы найти! — прошипел он, сглотнув, и, замолчав, угрюмо уставился на него, стараясь собраться с мыслями. Потом, недовольно фыркнув, крепко прижал его к себе, хлопнув по плечу. — Ты тот еще гаденыш, но я дико рад, что ты живой.