Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
— Думай, что говоришь! — рыкнул он, наступив на него, сверкая глазами. — Или так хочется острых ощущений?
— Так, спокойнее, брат, — встрял между ними Киллиан, глядя в глаза шатену. — Угомонись, ладно? Морду мне можешь мять, если так хочется, а друга-то не трогай, потом не помиритесь, а у тебя и так, видать, друзей не лес и даже не лужайка.
— А ты все не угомонишься, да, Мажорчик? — скрипнул он зубами.
— Хочешь убедиться? — блеснул напряженной улыбкой тот, не отводя от него глаза.
— Черт возьми,
— Так он нарывается!
— Ты как ребенок! — процедила она и, прижавшись спиной к груди Джонса, твердо произнесла: — Только попробуй еще хотя бы раз его тронуть, и я вышвырну тебя с должности с такими рекомендациями, что ты никуда не устроишься, кроме как на место дворника, — он побледнел и отступил, облизав пересохшие губы. Он понял, что основательно перегнул палку, раз уж все на него смотрят с явным неодобрением, даже Нил с Дэвидом.
— Я понял, — кивнул он, поджав губы, — только будь так добра, лапочка, когда он будет тебя трахать, не перепутай ненароком имя.
Зеленые глаза сверкнули, и звук пощечины разрезал напряженное молчание. Миллс попятился, прижав руку к покрасневшей щеке, на которой явно проступил след ладони. Облизав губы, он недовольно посмотрел на Киллиана, который, ошарашенно вскинув брови, присвистнул.
— Понимаю, чувак, неприятно. Сам ощутил не раз, что рука у нашего капитана железная.
— Пошел ты, — выплюнул он и, хлопнув дверью, выскочил в коридор, бормоча под нос ругательства. Дэвид и Нил, одобрительно хлопнув девушку по плечу, отошли в другую комнату, негромко переговариваясь. А брюнет внимательно посмотрел на Свон, которая, кажется, до конца не поняла, что произошло.
— Больно?
— Не очень люблю бить мужчин по лицу, — поморщилась она, разминая кисть. — Но он заслужил. Совсем уже слетел с катушек из-за ревности.
— Нет дыма без огня, — криво усмехнулся он, многозначительно дернув бровями, и она перевела на него смущенный взор. — Хочешь, можешь ударить меня второй рукой. Клин клином, говорят, вышибают. Вот как раз боль боль и перебьет.
— Я не собираюсь тебя бить, Киллиан, — мягко отозвалась блондинка, быстро улыбнувшись. — Ладно, нужно работать, — оборвала она саму себя и, покачав головой, отошла к шкафу, разбирая документы. Проследив за ней взглядом, Джонс едва заметно усмехнулся и покачал головой.
Комментарий к 15. Приступаю к подведению результатов конкурсных работ.
Касательно работы: как на счет кусочка сладкого в следующей главе?:)
====== 16. ======
— Утро начинается с очередного трупа? — осведомился Киллиан, войдя в кабинет Августа, который, оторвав взгляд от документа, только покачал головой.
— Ты слишком весел для нашей профессии.
— Прошу прощения, — отозвался тот, закатив глаза, —
— Убери куда подальше свои примитивные метафоры, Джонс. У нас четыре нераскрытых дела с одним убийцей, а ты веселишься.
— А мне плакать что ли? Я Вам уже говорил…
— Да, помню, — он хлопнул папкой, подняв на брюнета недовольные глаза, — не брат, не друг и не шурин бывшего пса. Но это не значит, что нужно быть таким веселым.
— Дайте мне задание, пока ничего нет, и я займу свою веселость кропотливой работой, чтобы не нервировать вас и не бить баклуши, ожидая братцев-кроликов и их предводителя-крольчиху.
— Да что с тобой? — осведомился Бут, нахмурившись. — То ли ты пьяный, то ли накурился, то ли что-то скрываешь за своей веселостью. В чем дело, Киллиан?
— В любом случае это моя проблема, и она Вас, при всем моем уважении, никак не касается и не должна касаться.
— Опять все дело в Эмме, да? — мужчина поднялся и подошел к нему, сжав плечо брюнета. — Ради Бога, брось ты эту затею. Грэм на нервах, Эмма в растрепанных чувствах, Дэвид и Нил мечутся между ними, работы никакой, убийца на свободе, начальство стучит мне по мозгам.
— Да Вы сами почти начальство, — проворчал Джонс, поджав губы. — Чего Вам-то переживать?
— А ты не умничай больше, чем нужно. Знай место, идет? — он не ответил, и генерал покачал головой, поджав губы. — И почему с тобой все так трудно?
— А с другими Вам легко было? Я один такой трудный?
— Я такого не говорил.
— Тогда в чем дело? К другим же Вы привыкли, значит, и со мной свыкнетесь. Просто нужно время. Если, правда, я Вас раньше не выведу и Вы меня не выгоните ко всем чертям.
— Выгоню. Вот реально ко всем чертям. Если не перестанешь мне команду ломать.
— Вы ведь понимаете, что, говоря мне «нет», заставляете меня желать заниматься этим все отчаяннее? Я ведь парень банальный: мне говорят «нельзя» — я делаю.
— Не беси меня, Джонс.
— Поверьте, я даже не начинал. Я очень стараюсь бесить Грэма, ну и Эмму иногда, но Вы пока не попали под раздачу.
— Боже… — мужчина, тяжело вздохнув, опустился в кресло, прикрыв глаза ладонью. — Как же я хочу на пенсию уже, достали вы меня все, не успокоитесь, пока в могилу не отправите.
— Да Вы нас всех еще переживете, — усмехнулся Киллиан, сложив руки на груди. — Мы помрем, а Вы все жить будете.
— Что-то у тебя настрой какой-то ненормальный, — поморщился он, вскинув глаза. — То веселый до неприличия, то о смерти говоришь. Пугаешь ты меня, Джонс. Ох, пугаешь. Не было у меня еще, кажется, такого несносного работника… Но, знаешь, ты мне приятен. Хотя бы потому, что ты напоминаешь мне себя в твоем возрасте.
— Не думаю, что Вы были таким же. По крайней мере я очень на это надеюсь.