Хэдхантер. Книга 2. Собиратели голов
Шрифт:
Щерба отскочил от ограды.
– Суки! – услышал Борис его яростный крик.
Топорик кувыркнулся в воздухе, словно индейский томагавк. Тряхнул натянутую над ареной металлическую сетку. Задел одну из видеокамер. Зацепился боевым клювом за широкие ячейки. Увяз. Качнулся, отцепился. Полетел
Вот значит, зачем нужна сетка над ареной! Не для того, чтобы сдерживать рвущихся через ограду гладиаторов – через нее человеку все равно не перебраться. А для того, чтобы уберечь VIP-зону от таких как Щерба метателей.
Трибуны хохотали.
Борис увидел, как к топорику Щербы, словно голодный пес на подачку, прыгнул безоружный боец из их группы. Схватил. И ведь уже не отдаст.
А сам Щерба…
Его дикий пронзительный вопль на миг перекрыл гул колизея.
Схватившись за шею обоими руками, Щерба юлой завертелся на месте. Упал. Воя и визжа, забился в песке.
«Ошейник!» – понял Борис. Да, так и есть!
Щерба попытался просунуть под ошейник пальцы, но, обжегшись, непроизвольно отдернул руки.
Кожа краснела, темнела и лопалась на глазах. Из-под ошейника струился дым. Борис явственно ощутил запах паленого мяса.
– А-а-а-а! – Щерба орал и катался по песку.
И его крик словно послужил сигналом к началу боя.
– А-а-а-а! – с яростным воплем сорвался с места бородатый трес, потерявший дочь.
– А-а-а-а! – прыгнула вперед чернявая.
Оба бросились к Борису.
Ну вот она и затравка!
Он приготовился к отражению атаки. Но…
– А-а-а-а! – Георгий и бойцы из его группы тоже ринулись навстречу противнику.
– А-а-а-а! – несколько человек из вражеского отряда опередили чернявую и ее бородатого дружка.
– А-а-а-а! – торжествовал и бесновался колизей.
И началось!
И понеслась!
Две группы сошлись в рукопашной и смешались в одну кучу. На некоторое время Борис потерял из виду тех, кто больше других жаждал его смерти.
Первыми сбили с ног и смяли безоружных. Те пытались отмахиваться в меру своих сил, но кулаки в такой ситуации плохое подспорье даже для опытного бойца.
Зрители возбужденно орали в тысячи глоток. Трибуны шевелились и колыхались будто живые. Кратер рокотал. Вулкан бурлил и пробуждался. И вот…
Первая кровь. Фонтаном!
Щербе перерезали глотку… Заточенная сталь ударила между нагрудником и ошейником.
Извержение… Вулкан колизея изверг единый многоголосый вопль, похожий на взрыв.
А на арене искололи и изрубили еще одного беднягу.
И – новая
Переломали кости третьему.
Исступление битвы захлестнуло всех – и бойцов, и зрителей.
Борису показалось, что он очутился в самом центре месиловки. Вокруг стало тесно, жарко и мокро. В нос бил острый запах пота и свежей крови.
Дрались зверски. Яростно орудуя непривычным оружием давно прошедших веков. Дрались без правил и без хитрых приемов. Просто били. Сильно, часто. Просто забивали друг друга до смерти. Металл звякал о пластиковую защиту. Хрустели кости. Чавкало мясо. Хлестала кровь.
Борис отбил выпад изогнутого клинка – мощный, но неловкий. Кто бы там учил современных гладиаторов искусству сабельного боя! Сам ударил наотмашь…
Палица хрястко впечаталась в чье-то лицо под сбившейся на бок пластиковой каской.
Противник упал.
И еще удар.
И падает кто-то еще. И еще…
Теперь бесхозного оружия было больше, чем стоящих на ногах бойцов. А он-то еще удивлялся, что заставляет людей на арене мочить друг друга. Причины всегда найдутся. Самая простая и самая главная из них – желание выжить.
Все происходило быстро и медленно одновременно. Все происходило само собой. Сколько черепов он проломил своей палицей и сколько костей перебил, Борис не считал и не помнил. Он просто чувствовал, что дерущихся людей вокруг становится меньше. А лежащих неподвижно и корчащихся на окровавленном песке – больше.
Чей-то топор, ловко подставленный лезвием под удар, перебрубил рукоять палицы под железным набалдашником. Увесистый, измазанный кровью металлический шар покатился под ноги. Борис продолжал драться дубинкой-обрубком.
Схватить что-то другое, более для этого подходящее, просто не было времени.
А потом начался главный бой. Из общей свалки ему навстречу вынырнули обезумевший бородатый дикарь и чернявая треска. Оба – уже без шлемов, оба в расколотых, болтающихся на ремнях латах, оба с ног до головы заляпаны кровью. И не понять – своей ли, чужой?
Видимо, все же чужой.
Они умудрились выжить в мясорубке. Они прорвались к нему. Дорвались.
Ну что ж… Пришло время умирать. Кому-то из них троих – пора.
Бородач атаковал первым.
Глава 37
Борис увернулся. Кривое лезвие рассекло воздух над головой. Борис ударил обрубком своей палице по руке, державшей клинок.
Бородач выронил оружие.
А теперь – по морде!
Что-то хрустнуло. Слава богу, не дубинка. Дикий покачнулся. Нос сломан. Губы разбиты. В красных пузырях белеют осколки зубов. Всклокоченная борода вся мокрая от крови. Другой давно бы уже лежал. Этот – нет. Хрипя и рыча, этот прет вперед.