Хэдхантер. Книга 2. Собиратели голов
Шрифт:
– Дочка, я сейчас! – невнятно пробормотал он.
Дочка? Похоже, мужику окончательно отшибло мозги. Однако безмозглый противник был все еще жив. И что самое скверное: он был готов убивать.
Вероятно, в помутненном рассудке несчастного отца чернявая ассоциировалась теперь с мертвой дочерью.
– Сейчас, дочка, я сейчас!
Скверно, очень скверно! Такого психа трудно будет остановить.
Уклониться от сокрушительного удара Борис не успел. Подвела отбитая нога. Кулак треса бросил его спиной на песок. Бородач навалился
Но на этот раз Борис ударил первым. Быстро, сильно, резко. Двумя руками сразу. По ушам.
От таких ударов лопаются барабанные перепонки. Другого бы такой удар оглушил и дезориентировал на несколько секунд. У другого голова бы взорвалась от боли.
Но этот трес, этот перемазанный песком и кровью бородатый танк, слетевший с катушек, казалось, совсем не чувствует боли. Он, похоже, вообще сейчас ничего не чувствовал и желал только одного. Смерти Бориса.
Кулак бородача обрушился сверху. Раз, и еще раз, и еще…
Борис вертелся и сопротивлялся, как мог. Бил в ответ и старался сбросить с себя противника.
Он ткнул бородача в лицо и едва не выковырнул ему уцелевший глаз. Но даже это не помогло.
Против такой тупой и беспощадной силы все было бесполезно.
Тяжелый кулак поднимался и бил. Монотонно, размеренно. Снова и снова. Борис терял время, и с каждым утраченным мгновением уходили силы.
Еще один удар треса – словно молотом по черепу. Борис почувствовал, что отключается.
Потом чужие руки, цепкие и крепкие, как клещи, сдавили шею мертвой хваткой.
«Значит, больше не бьет, – отстраненно подумал он. – Значит душит. Значит скоро… все…»
Он чувствовал приближение конца.
В ушах стучало, в голове пульсировала тупая нарастающая боль.
Колизей выл, заходился от визга и криков. Все громче. Все сильнее. А ведь несколько секунд назад казалось, что нельзя еще громче и еще сильнее.
Выходит, что можно.
Да что же они так беснуются-то, мать их?! Так радуются его смерти?
Руки треса вдруг соскользнули с горла. Сам трес вздрогнул. Повалился на Бориса.
Хрипя и кашляя, Борис глотнул воздуха. Раз, другой. В голове прояснилось. Вернулась способность соображать, появились вопросы.
В чем дело? Кто это так бородача? Никого ведь на арене нет. Никого, кто способен помочь. Не чернявая же! С чего бы ей помогать Борису? И уж тем более не колизейские охраннички. Им-то и вовсе незачем вмешиваться.
Тогда что? Почему тогда?
Кто тогда так кстати ударил бородатого треса?
И били ли его вообще?
От обычного удара люди обмякают и сползают мешком. А этот – напрягся, скорчился весь. Трясется как эпилептик. Или как…
«Да ведь это же парализатор! – мелькнула догадка – Шприц-ампула!»
Но откуда она могла прилететь?
И отчего ТАК завывает колизей!
Прочищая кашлем помятую глотку, Борис попытался выползти из-под
Борис скосил глаза. Увидел маленький пластиковый цилиндрик с зеленой окоемкой, торчащий в паре сантиметров от его щеки. Короткая игла целиком вошла в мокрый от крови песок.
Точно! Шприц-ампула!
Вид знакомого предмета и осознание того факта, что штуковина эта чуть не воткнулась ему в морду, окончательно разогнали кровавый туман в голове.
Только теперь Борис понял, что крики зрителей какие-то… Не такие они как раньше.
Зрители орали теперь не от восторга и экстаза. Скорее, от ужаса!
А еще он увидел…
То, чего не было раньше, увидел.
Глава 38
Над орущим стадионом зависли два штурмовых вертолета. Судя по пятнистой окраске, хэдхантерские. А судя по тройной разноцветной полоске, вдоль бортов…
Невероятно! Федеральные хэдхантеры! Так значит уже? Свершилось, значит?
Ну да, а кто еще может носить триколор? И какая еще хэдхантерская группа обладает достаточными средствами, чтобы использовать на охоте вертолеты?
Но что они делают! Здесь – что?!
Зрители больше не смотрели на арену. Зрители смотрели вверх и кричали. Трибуны захлестнула паника и давка.
В первый момент Борис не поверил собственным глазам. Потом поверить пришлось. Шла охота. Большая охота, немыслимая по своим масштабам.
Вертушки обстреливали переполненные трибуны. Сверху по колизею били нелеталкой…
Музыку давно вырубили. Комментатор тоже молчал, видимо, не в силах комментировать такое. Несколько секунд из мощных динамиков доносились треск и пронзительный визг. Потом динамики отключились.
Звук вертолетных двигателей смешивался с людскими криками. Дергались носовые пушки и орудия, подвешенные под короткими крыльями пятнистых машин. Из открытых боковых дверей бесшумно плевались шприц-ампулами автоматные подствольники.
Стрелки палили не спеша, вдумчиво и прицельно, тщательно выбирая мишени и не расходуя боезапас понапрасну. В самой гуще вопящей толпы скакали газовые снаряды, выпущенные из орудийных стволов. Тяжелые сизые облака обволакивали трибуны, окутывали сектор за сектором, клубясь, расползались по рядам, опускались все ниже, ниже.
Вопли сменялись надсадным кашлем.
Хэдхантерский газ быстро делал свое дело. Людей выкашивало сотнями. Ставродарцы валились друг на друга – живые, но совершенно беспомощные и неспособные уже ни к бегству, ни к сопротивлению. Трибуны, усеянные копошащимися телами, теперь напоминали не кратер, а гигантский муравейник, заливаемый ядом.
Тех, кому все же удавалось вырваться из растекающейся газовой пелены, настигали шприц-ампулы. Парализованные горожане валились через лавки, сползали вниз по крутым ступеням, попадали под ноги других обезумевших зрителей.