Хелот из Лангедока
Шрифт:
Но Морган уже рассвирепел, и его было не остановить.
– Молчи, презренный! – загремел он. – Не смей называть меня «создатель»! Я создавал несовершенных, но свободных и бесстрашных людей. Я не создавал трусов и лизоблюдов!
И оттолкнув от себя Иллуги, Морган Мэган бросился бежать в чащу Серебряного Леса.
Лаймерик сунулся в комнату, где Хелот был занят делом: изучал карту мира Аррой, взятую у баронессы.
– Хелот из Лангедока, – торжественно провозгласил маленький человечек, останавливаясь на пороге. – Имлах по прозванию Кукушкин
Эту тираду он выпалил единым духом, ни разу не споткнувшись.
Хелот улыбнулся и отнял карту у горностая, который вцепился в угол зубами и норовил утащить ее.
– Хорошо, Лаймерик, я иду.
– Я передам госпоже Имлах из Серебряного Леса, что Хелот из Лангедока оповещен о приглашении и направляется в круглую гостиную замка Аррой…
– Да, конечно, – перебил его Хелот, но Лаймерик лишь удостоил его взгляда исподлобья и непоколебимо завершил:
– …замка Аррой, принадлежащего Теленну Гваду, величайшему из баронов Леса, где высокие деревья.
И, повернувшись к Хелоту спиной, величаво удалился.
Хелот свернул карту трубкой и последовал за забавным глашатаем баронессы. Имлах уже ждала его. Быстро кивнув Хелоту, она обернулась к Лаймерику, который застыл в торжественной позе, не обращая внимания на двух горностаев, атакующих кисточки его парчовых туфель. Распушив хвосты и прижав круглые ушки, звери с кудахтающим звуком предпринимали атаку за атакой, пока Лаймерик не схватил одного из них (второй тут же умчался прочь).
– Благодарю тебя, Лаймерик Окраина. Твои услуги замку Аррой неоценимы.
– Я рад, если это так, госпожа Имлах. Я могу идти?
– Разумеется.
Поклонившись, Лаймерик с достоинством отбыл, унося на руках притихшего горностая.
Хелот проводил его удивленно-смешливым взором, но Имлах опять не поддержала веселости своего гостя. Она подняла брови и сжала рот, всем своим видом давая Хелоту понять: любая, самая невинная насмешка над Лаймериком не вызовет у нее одобрения.
– Скажи, Хелот, что ты намерен делать дальше? – заговорила Имлах.
– Не знаю. Я хотел бы отправиться в селение к Народу и потребовать, чтобы мне отдали назад моего оруженосца, но ты запретила мне это делать.
– Идти в селение не требуется. Сегодня прибыл посыльный и привез твоего мальчика. Его признали за дакини и возвращают тебе.
Выражение лица Имлах насторожило Хелота.
– С ним что-то случилось? – спросил Хелот, чувствуя, что сердце у него падает. – Они убили его?
– Нет. Они не хотели его убивать. С какой стати? Он не причинил им зла. Напротив, они думали принять его в свою семью. Ведь это великая честь – принадлежать к Народу.
Ответ Имлах понравился Хелоту еще меньше, чем тон, которым она говорила.
– Твои слова уклончивы, Имлах, – сказал он. – Что с ним? Он жив?
– Пока жив. Идем, я хочу показать тебе его.
Она поднялась и повела Хелота вверх по узенькой винтовой лесенке на верхний этаж башни, где возле узкого окна на большой кровати лежал очень маленький Тэм Гили.
Хелот осторожно подсел к нему. Он заметил, что
– Тэм, – позвал Хелот. – Это я, Хелот.
Мальчик открыл глаза и очень тихо сказал:
– Я рад, что это вы, сэр. Она больше не вернется?
– Кто?
– Фейдельм.
– Кто это?
– Она красивая и страшная, – прошептал Тэм. – Она как в тумане, как из-под воды… Я думаю, она ведьма, сэр.
– Это она тебя покалечила?
– Я не знаю… Она коснулась меня, и ударила молния. Мне показалось, что она не хотела этого. Я боюсь.
– Чего ты боишься, Тэм?
– Здесь была еще одна женщина. Кто она?
– Это госпожа Имлах, хозяйка замка Аррой. Она тебе поможет. Ты будешь слушаться ее, хорошо?
– Конечно, – сказал Тэм, – раз вы так приказываете. Я могу попросить одну вещь, сэр?
– Попробуй.
Тэм закрыл глаза.
– Я очень голоден, – сказал он. – Не могли бы вы принести мне немного хлеба?
Имлах, внимательно слушавшая этот диалог, подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– Получилось! – крикнула она. – «Голод – первый признак жизнеспособности умирающего» – так говорит отец медицины Шумукан. Ай да Имлах! Ай да Кукушкин Лен! Получилось! – И, повернувшись к Хелоту, зачастила: – Это было совсем новое заклинание, довольно рискованное. Я призывала Силы Радуги оставить его. Ведь Сила Фейдельм – в той Радуге, которая окружает ее, понимаешь, Хелот-дакини? Ах, как я рада! Сам Морган Мэган признал бы, что я права, если бы мог видеть мою работу. – И вдруг зевнула. – Устала. Работа кропотливая. Да и кроме того, нервная: был страшный риск напороться на чужое заклинание, которое по какой-либо причине не сработало и застряло в… – Она щелкнула пальцами. – Не могу объяснить. В том поле, которое есть у каждого существа. Это было опасно. Но теперь все позади и…
Хелот прервал ее восторженные излияния:
– Я вынужден напомнить тебе, Имлах, что мальчик попросил хлеба. Нельзя ли позвать кого-нибудь из слуг…
Через несколько секунд в сопровождении пяти прыгающих горностаев в комнату церемониальным шагом вступил Лаймерик. На вытянутых руках он нес большую краюху хлеба с углублением в середине. Углубление было заполнено сметаной.
Склонившись, он поставил каравай на одеяло и отступил на два шага.
– Вкушай, отпрыск дакини, – проговорил Лаймерик.
Тэм принялся за еду, поблагодарив величавого слугу светлым взглядом. Хелот с удивлением заметил, что надменный мастер горностаев слегка улыбнулся.
По случаю очередного блистательного успеха баронессы Имлах в области магии и чародейства барон Теленн Гвад устроил грандиозное пиршество. Были приглашены также и соседи: военный вождь Народа Отон Осенняя Мгла, великий друид Народа Агафирс Медвежья Шкура, младшие вожди Онха и Харьян с женами и подругами.
Из Серебряного Леса прибыл Иллуги с четырьмя друзьями. Появление Иллуги вызвало всеобщий восторг. Имлах прыгала и целовала отца, барон от души жал ему руку и представлял по очереди всех своих гостей, путая имена жен и подруг приглашенных вождей. Когда они заносчиво поправляли его, Теленн Гвад пропускал их замечания мимо ушей.