Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
Шрифт:
О.: “Да. В некотором смысле, мы занимаемся этим, программируя солдат во время войны… Армия использует уравнительную групповую технику и насаждает патриотические идеалы в сознание граждан конкретной страны, чтобы получить в итоге желательную схему поведения”.
Доктор Форт был среди тех, кто, в принципе не приемля применение высшей меры наказания, все же посчитал эти убийства настолько жестокими и бессмысленными, настолько лишенными смягчающих обстоятельств, что правосудие, по их мнению, могло свершиться только в том случае, если убийцы будут преданы смерти. Я узнал об этом, разговаривая с доктором в коридоре
В подобной же “коридорной” беседе я обнаружил, насколько сокрушительными для защиты могут оказаться показания ее следующего свидетеля. Узнав, что на вечернем заседании суда Кейт собирается вызвать доктора Джоэла Саймона Хочмана, я решил сократить ленч, чтобы посвятить полчаса разговору с психиатром.
К моему изумлению, выяснилось, что Максвелл Кейт даже не говорил с собственным свидетелем. Он вызывал его “холодным”. Между тем, если бы Кейт выделил хоть пять минут на эту беседу, он никогда не вызвал бы Хочмана. Ибо доктор, проведшийсобеседование с Лесли, считал, что прием ЛСД не оказал на нее особого влияния; скорее, он считал, что серьезные проблемы у самой Лесли Ван Хоутен.
В своих показаниях, как и в психиатрическом отчете, написанном сразу после обследования, доктор Хочман называл Лесли Ван Хоутен “испорченной маленькой принцессой”, не способной “выносить разочарование и отсрочку поощрений”. С самого детства у Лесли возникали сложности с контролем над собственными импульсами. Когда ей не удавалось добиться своего, она впадала в ярость: например, колотила туфлей свою сводную сестренку.
“Если рассуждать в общем и целом, — заметил Хочман, — становится предельно ясно, что Лесли Ван Хоутен представляла собой заряженное ружье, выстрел которого раздался как следствие возникновения сложной смеси чрезвычайно необычных и даже невероятных обстоятельств”.
Хочман подтвердил мои давние подозрения. Из трех девушек на скамье подсудимых Лесли Ван Хоутен была менее прочих привязана к Чарльзу Мэнсону. “Она вслушивалась в рассуждения [Мэнсона] о философии, но это ее не интересовало”. Кроме того, “она не могла получить от Чарли сексуальную разрядку, и это сильно ее беспокоило. “Я не могу делать это с Чарли так, как это получается с Бобби”, — сказала она”. По словам Хочмана, Лесли всегда притягивала физическая красота. “Бобби был красавчиком, а Чарльз — нет. Чарльз невысок. А это всегда отталкивало меня в мужчинах”.
И все же Лесли совершила убийство, стоило только Чарли скомандовать.
Кейт спросил у Хочмана: “Доктор, интересовались ли вы, имел ли мистер Мэнсон на протяжении их знакомства какое-либо влияние на Лесли, будь то в ее мыслительном процессе или же в поведении, в конкретных действиях?”
О.: “Она отрицает это. Но я ей не верю”.
В.: “Почему не верите?”
О.: “Ну, я не могу понять, что заставляло ее столь долго находиться при нем, если там ничто ее не интересовало. Думаю, влияние осуществлялось на каком-то подсознательном уровне”.
Как
По словам Хочмана, в разговоре с ним Лесли выдавала за свои убеждения “нечто вроде примитивного христианства, любовь ко всему миру, приемлемость всего сущего. И я спросил у нее: “Хорошо: веря в это, как можно убивать кого бы то ни было?” Она ответила: “Ну, значит, внутри меня есть и это тоже”.
Максвеллу Кейту следовало остановиться уже здесь. Вместо этого, он спросил у Хочмана: “Как вы это объясняете?”
О.: “Мне кажется, это довольно реалистичный подход. Я думаю, внутри нее действительно былонечто, вопреки даже ее привычному отрицанию эмоциональных составляющих; внутри нее присутствовала обращенная вовне ярость”.
Кейт не успокоился и на этом. Теперь он спросил: “Что вы подразумеваете, говоря, будто внутри у Лесли была ярость?”
О.: “На мой взгляд, для того, чтобы убить кого-то, необходимо иметь ярость, проявить сильную эмоциональную реакцию. Мне кажется бесспорным, что подобное чувство присутствовало в ней”.
В.: “Памятуя о том, что Лесли никогда прежде не видела и не слышала о миссис Лабианка, вы полагаете, что в момент убийства она все же испытывала ненависть к потерпевшей?”
О.: “Ну, я полагаю, что убийство миссис Лабианка далось ей тем легче именно потому, что Лесли не была с ней знакома… Сложно убить кого-то, кто вызывает в вас расположение. Не думаю, что в миссис Лабианка было что-либо особенное.
Давайте, я окончательно проясню свою мысль: миссис Лабианка была только объектом, белым экраном, на который Лесли спроецировала свои чувства, совсем как пациент, проецирующий свои чувства на аналитика, которого он не знает лично… свое отношение к матери, к отцу, к истеблишменту…
Мне кажется, она очень долгое время жила в злобе, была чужой среди людей, и гнев, ярость от такой жизни накапливались в ней".
Хочман произносил один из основных постулатов моего подведения итогов, а именно: Лесли, Сэди, Кэти и Текс носили в себе враждебность и ярость еще до их знакомства с Чарльзом Мэнсоном. Этим они и отличались от Линды Касабьян, Пола Уоткинса, Брукса Постона, Хуана Флинна и Ти-Джея. Когда Мэнсон предложил этим людям совершить ради него убийство, каждый ответил "нет".
Текс Уотсон, Сьюзен Аткинс, Патриция Кренвинкль и Лесли Ван Хоутен ответили “да”.
Значит, было в этих людях нечто такое, что заставило их пойти на убийство. Какая-то внутренняя червоточина. И Чарли здесь ни при чем.
Сильно повредив собственной подзащитной, Кейт пытался свалить ее вину на Мэнсона. Фитцджеральд, допрашивавший доктора Хочмана вслед за ним, сделал наоборот. Он старался снизить важность влияния Мэнсона на Лесли. Спросив у Хочмана, каково же было на самом деле пресловутое влияние Мэнсона, Кейт получил такой ответ: “Его идеи, его присутствие, роль, которую он играл в своих взаимоотношениях с нею, служили поддержкой множеству ее чувств и стремлений. Они закрепили их, дали Лесли способ и дальше углублять ее базовую социальную отчужденность, ее самоотстранение от истеблишмента”.