Хемлок Гроув

МакГриви Брайан

Роман посмотрел на Питера. Пылинки в свете, упавшем между ними, занима- лись собственными делами.

Знаю, – ответил Роман.

Кот перевернулся на спину, и Роман почесал его живот. Он свернулся, как боль- шая черная бархатная перчатка вокруг его руки и укусил его.

Эй-эй-эй, – проговорил Роман. – С зубами ты не такой милый.

Он пробирался по тропинке, не далеко от часовни, протоптанной от больницы между холмов. Другой конец дорожки выводил на шоссе 443, и доктор Годфри велел использовать ее для своих приходов и уходов. Не подозревая, что их предосторожность провалилась, не предотвратив шпионаж Кристины

Венделл за дядей и его племянни- ком, шедшими вчера по этой тропе. Как мало все-таки мы знаем.

Роман приехал к дому Дестини в Шедисайде. Паркуясь, он заметил на улице во- рону, занятую чем-то плоским и черным на тротуаре. Задавили. Что-то и как-то. Роман вышел и увидел, что ворона питалась останками дугой вороны. Черное перо торчало из клюва обедающей птицы. Это очень огорчило Романа.

Эй! – прикрикнул он увещевательным тоном недовольного туриста. – Ты… а ну пере- стань! Прекрати, Хосе!

Ворона посмотрела на него, но когда он не двинулся ближе, она продолжила бесхитростно клевать своего собрата, словно от скуки, а не ради чего-то еще и Роман почувствовал тошноту бессилия перед надвигающейся карой, что предрекало зрелище. Он встряхнулся, как только смог, поднялся по лестнице, и был встречен Линдой, кото- рая так резко и плотно сжала его в объятиях, что воздух пулей вылетел из его диафраг- мы.

Как он? Как мой мальчик?

Он в безопасности, – отозвался Роман.

Что ему нужно? – спросила Дестини.

Роман быстро выпалил все. Дестини поджала губы, и еще некоторое время, по- сле окончания его рассказа, продолжала механически качать головой.

Как такое случилось? – спросил Роман.

Ей было не комфортно. Она подняла солонку соли со стола, отсыпала немного себе в ладонь и бросила через левое плечо. Холодный комфорт.

Законы магии, как любые законы, – сказала она. – Они работают, потому что ты под- чиняешься им.

Можно их просто нарушить? – спросил он.

Не бесплатно, – ответила она.

Как нам с этим бороться?

Она посмотрела на него.

Пришло время тебе понять – это не твоя битва.

Как Питеру бороться с этим? – спросил он.

Как обычно дерутся волки? – ответила она вопросом.

Питер может сделать также? Превратиться в неправильную луну?

Не бесплатно, – сказала она.

Линда молчала, но теперь вмешалась:

Какова цена? – поинтересовалась она.

Я не знаю, – повернулась к ней Дестини. – Единственный человек, который может знать на это ответ – сам Питер. Я могу дать ему то, что поможет найти ответ, но долж- на сказать тебе, Лин, я настроена пессимистично. Пессимистична, потому что не уве- рена, есть ли ответ, что не окажется большим сэндвичем с дерьмом, который он дол- жен будет съесть.

Линда поняла ее.

Брат человека, которого убил Николай, нашел нас спустя много-много лет, – неожи- данно произнесла она. – Николай дважды стал убийцей за одну свою жизнь; пожар проходит, но угли остаются. Если все не закончится сразу, это будет прятаться за углом каждый последующий день его жизни. И если не позволить мальчику стать мужчиной, то никто не виноват, кроме тебя самой, что ты до сих пор потираешь ему зад, когда он уже должен подарить тебе внуков.

Дестини ничего не сказала. Она подошла к этажерке и принялась рыться

в ящи-

ках.

Линда взяла обе руки Романа в свои, и, глядя ей в лицо, знал, что смотрит на

человека, совершающего самый тяжелый поступок в своей жизни. Он знал, что ему придется видеть это лицо вечно, если он облажается.

Я скучаю по временам, когда он был малышом, – сказала она. Если бы я могла нажать на выключатель, я бы жила в мире полном младенцев.

Вскоре, Дестини дала ему провизию, просимую Питером, но остановила от сию- минутного ухода. Она стояла перед ним и разглядывала, сосредоточила глаза на вер- хушке его головы, затем закрыла их. Через минуту, снова раскрыв глаза, она сказала:

Хорошо.

Что? – спросил он.

Твоя Сахасрара, – ответила она. Она держала руку над своей собственной макушкой, указывая на нее. – Иногда она светится.

***

Они зажгли пять восковых свечей и по их периметру сделали концентрический круг мелом, в его центре Роман вытряхнул содержимое сумки, сделал горку из пепла коры ивы и порошкообразной тли, недвижимая точка среди вращающегося мира.

Они держались за руки, ганглия их ладоней незаметно разгоралась с нервной ча- стотой, и Питер произнес древние, древние слова, пока они трижды обошли круг. Сде- лано, хотя Роман не знал, должен ли он ощутить какую-то перемену в балансе вещей, но у него не было такой чувствительности как у Питера.

Мы… в деле? – спросил он.

Питер не ответил. Роман не говорил, ему не нравился взгляд, который он только что прочел на лице Питера, как и Питеру, владельцу взгляда. Питер опустился под ска- мью, встав на колени. Затем выпрямился, вернулся, держа в руках Фетчита. Вошел в круг. Огни свечей пугали кота, он старался высвободиться, но Питер его держал креп- ко, даже когда сопротивления усилились и в ход пошли когти и странный вой, похожий на человеческий вопль.

Но… я доверял тебе, думал кот.

Что ты делаешь? – спросил Роман.

Возможно, ты захочешь отвернуться, – ответил Питер.

Что ты делаешь? – повторил Роман.

Питер посмотрел на него. Роман отвернулся, теперь глядя на орган, и звук ко- шачьего сопротивления резко оборвался хрустом, как при вывихе плеча. Это было наихудшим, что он когда-либо слышал.

Все кончено, – сказал Питер.

Но Роман не поворачивался. Он теперь ненавидел еду в своем животе. Он нена- видел невысказанное облегчение, что это действительно была битва Питера. Он услы- шал, как Питер открыл перочинный нож.

Я выйду наружу на минуту, – сообщил Роман.

Хорошо, – ответил Питер. – Это нормально.

Роман вышел и сел на ступени у входа. Над головой плыли тучи, словно кто-то стоял на холме и разбрызгивал черную краску на холст неба. Роману было любопытно, каково сейчас тем, кто летит в самолете над облаками, закрывают ли они свои окна от

слепящего солнца? Роман порылся в карманах куртки и вынул контейнер для мятных конфет. Открыл его, достал Ксанакас, прожевал и проглотил его, немного задержав массу на языке. Немного позже, дверь за ним открылась, и появился Питер.