Хэн Соло и все ловушки рая
Шрифт:
— Да вот, знаете ли, подумал, что могу решить вашу проблему с коллекцией. Вот.
Тероенза качнул массивной тяжелой головой.
— Неужто? И как же?
— Я тут познакомился с одной девушкой, она с моей планеты. До поездки на Илезию она училась на искусствоведа и умеет заботиться о редких вещах. Антиквариат, всякие редкости, все такое. Держу пари, эта девчонка в два счета составит каталог, да и за коллекцией будет присматривать.
Тероенза внимательно выслушал предложение, затем присел на корточки, расплескав грязь.
— Не думал, что кто-то из паствы
— 921-я.
— Где работает?
— На фабрике глиттерстима.
— Сколько времени провела на Илезии?
— Почти год.
Тероенза заговорил с Вератилем на родном языке.
Надо бы его выучить, напомнил себе кореллианин, который битый месяц зубрил язык хаттов, отыскав необходимую лингвистическую программу. Вообще-то он искал пособия для переводчиков или учебные программы для т'ланда Тиль, но так ничего не обнаружил. Хэн вслушивался в незнакомые слова, но этот язык определенно ничем не напоминал диалект хаттов. Соло ничего не разобрал.
Повернувшись к пилоту, Вератиль произнес на общегалактическом:
— Эта 921-я… по меркам твоей расы она привлекательна? Находишь ли ты ее пригодной для спаривания?
Сунув руку поглубже в грязь, Хэн скрестил пальцы.
— 921-я? Вот уж нет! — пренебрежительно фыркнул кореллианин. — Скажу честно, она такая уродливая, что будь у меня домашняя зверушка с такой мордой, я научил бы ее ходить задом наперед!
Оба жреца расхохотались, хлопая ладонями по поверхности грязевой отмели. Возможно, выражали таким образом восхищение остроумием и находчивостью пилота.
— Отлично, пилот Драйго! — трубно взревел Тероен-за. — Ты и в самом деле ловкач, каких мало, и я переговорю с той молодой женщиной.
Жрец обдал себя грязью, размазал ее по тучным бокам и вздохнул с непередаваемым удовлетворением.
— Эй, Вератиль, — Хэн барахтался в красноватой жиже, пока не сумел развернуться к сакредоту. — Я тут с ума схожу от любопытства. Не возражаешь, если задам вопрос?
— Вовсе нет, — благодушно отозвался молодой жрец.
— Все хотел узнать, как вы, ребята, проделываете свои фокусы на вечерней службе? Ну то, что паломники называют Возрадованием. По мне, так тут сплошное надувательство.
— Возрадование? — Вератиль гулко хохотнул. — Момент экстаза, который паломники принимают за божественный дар?
— Точно. Я вот ни разу ничего не почувствовал, — откровенничал Хэн, добавляя про себя: «Потому что сопротивлялся изо всех сил, потому что меньше всего на свете мне хочется, чтобы какой-то инопланетный урод заряжал мне нервные окончания…»
— Все потому, что ты — сильная личность, пилот Драйго, — сказал Вератиль. — А паломники устремляются к нам, ибо слабы на голову и нуждаются в поводыре. Ну а мы держим их впроголодь, чтобы были уступчивее.
Заговорил Тероенза:
— Возрадование есть утонченная способность мужских особей т'ланда Тиль приманивать во время брачного периода самок. Мы создаем в мозгу реципиента особый резонанс, стимулируя центры наслаждения. А сопутствующее
— А еще мы способны к слабой эмпатии, — весело добавил Вератиль. — Концентрируясь на мыслях о приятном, мы проецируем свои эмоции на паломников. Два процесса, объединенные вместе, дают Возрадование.
— Ловко! — восхитился кореллианин. — А это трудно?
— Вовсе нет, — пренебрежительно отмахнулся Тероенза. — Что действительно трудно, по-моему, так это дотерпеть до окончания бесконечных молитв. Порой я так устаю, что засыпаю на ходу.
— А помните, как в прошлом году заснул один из сакредотов? — подхватил младший жрец. — Палазидар свалился прямо у алтаря. Паломники очень расстроились.
Оба жреца вспоминали происшествие, смаковали детали. Хэн смеялся вместе с ними, хотя вскипал при одной только мысли о паломниках, которые, едва переставляя ноги, шагали по тропе с религиозным светом и верой в глазах. Да, Гаррис Шрайк по сравнению с местными заправилами — сосунок и дилетант! Кто-то должен остановить этих паразитов. На мгновение Хэн вообразил себя спасителем планеты, но в следующую секунду напомнил себе, что гнуть шею ради остальных — наивернейший способ навсегда отделить голову от плеч. «Так чего же стараешься и потеешь ради Брии?» — ехидно заметил внутренний голос.
А потому, что жизнь Брии для меня важна, как моя собственная, возразил кореллианин сам себе. Ничего не поделаешь, так получилось.
Свою задачу он выполнил, теперь следовало придумать, как бы поизящнее, фигурально выражаясь, выкарабкаться из грязи и жреческой компании.
Спас его приход хатта, который величественно проплыл над грязевой отмелью на репульсационных санях; по обе стороны, отдуваясь и обливаясь потом по влажной жаре, трусили стражники.
— Заввал! — воскликнул Тероенза при виде процессии и почтительно встал.
Чувствуя себя последним идиотом на свете, Хэн последовал его примеру.
Вот так впервые в жизни юный кореллианин повстречался с хаттом Он старался не пялиться на серую морщинистую тушу, возлежащую на салазках: глаза навыкате, из огромной пасти сочится зеленая слизь. Ого! Да эти ребята уродливее, чем Тероенза и вся его братия, вместе взятые! Пришлось напомнить самому себе, что цивилизация хаттов насчитывает больше столетий, чем у многих. У тех же кореллиан, например. Но избавиться от отвращения все равно не удалось.
А может быть, дело в том, что именно хатты придумали дешевый способ заполучить толпы рабов?
Заввал наклонился к Тероензе, свесившись с репульсационных саней.
— Я получил весточку из дома, — произнес он на родном языке. — Джабба и Джиллиак, разумеется, все отрицают, а у нас нет доказательств. Семейный совет отказал…
Дальше Хэн не разобрал. — …поэтому нам ничего не остается, кроме как… Последнюю фразу Хэн перевести не сумел.
— Прискорбно! — возвестил верховный жрец на языке хаттов. — Что с моим запросом о дополнительном вооружении и дефлекторной защите наших кораблей, ваше великолепие?