Хендерсон — король дождя (другой перевод)
Шрифт:
Под тяжестью моего тела гнулись носильщицы, и гамак касался почти самой земли. Несли неуклюжего белого Повелителя дождя со здоровенной побагровевшей физиономией, в грязном шлеме, в замызганных штанах, из которых торчали длинные волосатые ноги. Народ вокруг прыгал, хлопал в ладоши, улюлюкал. Некоторые женщины несли детей, прижимая к увядшим грудям.
Насколько я мог судить, народ не был в восторге от своего короля. Народ хотел, чтобы Дафу привел домой Гмило и прогнал ведьму Атти.
Не обращая ни на кого внимания, Дафу подошел к паланкину и удобно устроился. Над
Солнце уже светило вовсю, обливая горы золотистым сиянием. Черными дырами зияли дверные проемы в хижинах. До самой околицы я бубнил под нос: «Реальность, пропади ты пропадом, проклятая».
В лесу я вылез из паланкина на твердую и белую, как паковый лед, каменистую землю. Король смотрел на толпу, что большей частью осталась на окраине селения. Там был Бунам, а рядом с ним — обмазанный мелом малый. Я узнал его. Палач.
— Зачем он здесь? — спросил я, подойдя к Дафу.
— Понятия не имею.
— Он всегда такой на охоте?
— Нет, в разные дни он раскрашивается в разные цвета. В зависимости от предзнаменования. Белизна — дурной знак.
— Что они затеяли? Хотят, чтобы вы ушли и не вернулись?
С виду король был спокоен, но чувствовал, что рискует.
Я обернулся, чтобы разглядеть существо, задумавшее злое дело перед большим событием — встречей короля с душой отца.
— Похоже, этот тип настроен серьезно, — сказал я.
Казалось, будто каждый из широко поставленных глаза Дафу смотрит прямо перед собой, и только когда король, задумываясь, хмурил брови, два взгляда сливались в один.
— Ваше величество, хотите, я прогоню их?
— Каким образом?
— Вы только скажите, что надо делать. Какая наглость: угрожать нам в такой день! Мы встретим их во всеоружии.
— О нет! Эти люди живут по старым понятиям. Таково одно из условий моей договоренности с ними. — Дафу улыбнулся. На его губах заиграл золотистый отблеск солнечного луча с ближайшего валуна. — Настал великий день, мистер Хендерсон. Мне не страшны никакие знамения. После того как я поймаю Гмило, эти не посмеют рта раскрыть.
— Тьфу-тьфу, не сглазьте. Впрочем, долой суеверия. Хорошо, что вы полны решимости, ваше величество.
Я надеялся, что король устроит нагоняй Бунаму и его прихвостню, раскрашенному в цвет недоброго знамения. Но Дафу ограничился каким-то кратким замечанием.
Королевские жены с зонтами остались позади. Они выстроились в неровный ряд вдоль низкой ограды. Женщины слали прощальные знаки любви, похвалы, поощрения, призывали к осторожности. Поднимали и опускали зонты — вверх-вниз, вверх-вниз. Барабанщики и дудочники толпой повалили восвояси, потом, как муравьи, начали расползаться по зарослям и между валунами. Их было человек шестьдесят или семьдесят. Какая-то слепая сила словно счесала их с небес гигантским гребнем.
Итак, в нашей группе остались мы с королем. С другой стороны — Бунам со своим помощником, вторым жрецом, и три
— Что вы сказали этим двоим? — спросил я Дафу.
— Что добьюсь своей цели, несмотря ни на что.
— Пинков бы им под зад.
— Пойдемте, мой друг Санчо.
Три копьеносца зашагали за нами.
— А эти трое зачем?
— Помогут нам загонять его. Увидите, когда придем на место.
Мы шли, приминая высокую траву. Вдруг Дафу остановился и, запрокинув голову, понюхал воздух. Я тоже потянул носом. Воздух был сухой, чистый и отдавал жженым сахаром. Над нами тучей роилась мошкара.
Король зашагал быстрее. Я и трое с копьями поспешили за ним. Мне подумалось, что в такой высокой и густой траве любое животное, кроме слона, скроется, а у меня никакого оружия, кроме булавки.
— Король! — негромко крикнул я вдогонку Дафу. — Погодите минуточку. — Я понимал, что здесь опасно повышать голос. Наконец он остановился. Тяжело дыша, я сказал: — Мы даже оружия не взяли. Вы что, собираетесь ловить его за хвост?
Король не сорвался, не взорвался, он был терпелив и благожелателен, как всегда.
— Лев — а я надеюсь, это Гмило, — скорее всего в загоне. Я не взял оружия, чтобы ненароком не ранить.
Я только сейчас увидел, как он взволнован.
— А если все-таки раните?
— Тогда придется заплатить жизнью.
— А как же я? Мне тоже нельзя быть с оружием?
— Не бойтесь, вы со мной, — ответил он, помолчав.
Мне нечего было сказать. Если что, придется бить льва шлемом по морде.
— Лучше бы вы сидели в Сирии или Ливии. Учились бы там спокойненько, — пробурчал я.
Дафу расслышал меня.
— Ну уж нет, Хендерсон-Санчо. Я счастлив, и вы это знаете.
Он снова торопливо зашагал. Я едва поспевал за ним: мешали широкие штаны. Каждую минуту я ждал, что из чащи выпрыгнет лев, свалит меня на землю и растерзает на части. Надежды на спасение было мало.
Король вскарабкался на обломок скалы и подал руку мне.
— Мы подошли к северной стороне загона, — показал он пальцем.
Стену толщиной фута два с половиной возвели из поваленных деревьев, колючего кустарника и сухого тростника. Вдоль нее росли цветы без запаха. Ярко-красные и оранжевые с черными тычинками… Смотреть на них и то было неприятно. Другая стена представляла собой вал из камней, очевидно, намытых рекой при половодье в сезон дождей.
Загон представлял собой треугольник. Основание его было открыто, а в вершине вырыта западня. Мы шли к ней по опавшим веткам и лозам дикого винограда. Передо мной маячила фигура Дафу — сильные ноги, узкие бедра и широкие плечи.
— Вам, вижу, не терпится сойтись со львом один на один, — сказал я.
Иногда меня преследует мысль: единственное, что доставляет человеку удовольствие, — это исполнение его воли, кто бы ни утверждал иное. У Дафу была сильная воля. Он научился этому у львов. Благодаря его воле и жажде жить я покорно тащился следом, хотя у меня не было никакого оружия, разве что шлем и зеленые штаны, которые я мог бы накинуть на зверя, — такие они были просторные.