Herr Интендантуррат

Дроздов Анатолий Федорович

Личные интересы не подавляли в фон Лютцове профессионала. Он с юных лет усвоил: человеку живется хорошо, если стал незаменимым. Или одним из редких незаменимых… Такие люди востребованы любой властью, им прощается если не все, то многое. Служебное рвение, помноженное на ум, профессионализм, трезвый расчет и житейскую мудрость принесут ему честь, почет и сытую старость. «Валгалла» станет лестницей, по которой он поднимется до сияющих высот. Его ждет перевод в Берлин. Есть, конечно, небольшая проблема с сиротками. На оккупированных территориях на такие вещи закрывают глаза, но в столице могут не понять. Будучи человеком предусмотрительным, полковник отправил Эмму в Берлин, та разведала ситуацию и сообщила по возвращении, что переезд возможен. Нужно купить поместье где-нибудь в окрестностях города, тогда девочек можно будет выдать за восточных работниц – их в Третьем рейхе миллионы. Все складывалось как нельзя лучше. И тут русский шпион!

Гаулейтер умолчал об одном факте, доказывавшем его правоту; наверное,

просто не знал. Странный налет русских бомбардировщиков осенью. В отличие от союзников, в ходе массированных налетов выжигавших все живое, русские бомбили избирательно, метя в самые ценные военные объекты. В тот раз они почему-то оставили без внимания железнодорожную станцию – самую лакомую военную цель, зато вдребезги разнесли батальон связи. Фон Лютцов заинтересовался такой странностью, но выводов не сделал – могло получиться случайно. Теперь действия русских выглядели осмысленными. Разовый налет на станцию нанесет немалый ущерб, но несопоставимый с возможностью безнаказанно бомбить пассажирские поезда в окрестностях города. Полковник не располагал данными, но не сомневался: грузовые эшелоны не остались без воздействия русских бомбардировщиков. Из-за нехватки времени их не успели перехватить неподалеку от N, зато наверняка поджидали на других станциях. Рассчитать график движения состава, если знаешь направление и точное время отправления из N – задачка для школьника. Русские готовили почву для засылки шпиона. Поэтому был уничтожен батальон связи, а вместе с ним – станция пеленгации, не восстановленная до сих пор. Разумеется, Шойбер притащит в N передвижные пеленгаторы, возможно, им удастся засечь рацию. При условии, что русский шпион окажется настолько глуп, что не обратит внимания на странные автомобили с круглой антенной на крыше. Рассчитывать на это смешно. В этот раз они имеют дело не с партизаном или подпольщиком, те не действуют столь эффективно. Партизанам не расчищают путь бомбардировщики. Этот шпион – профессионал, подготовленный в Москве, скорее даже группа профессионалов. Под какой легендой они проникли в N? Станционные рабочие, машинисты паровозов, ремонтники? Возможно, агентам не пришлось внедряться так глубоко, просто установили контакты с теми, кто остался в N и работает на станции с момента оккупации. Не исключено, что контакт был установлен еще прежней группой диверсантов, перебитой эсесовцами… «Шойбер, чтоб он сдох! – выругался полковник. – Сорвать такую операцию!» Как искать шпионов? Шойбер, конечно, немедленно начнет тотальную проверку персонала станции: допросы, угрозы, пытки… Все это не поможет: русские будут молчать. Шойбер ничего не добьется, но отвечать придется и полковнику. Русский шпион должен быть пойман! Или, как минимум, покинуть N. Фон Лютцов согласен даже с таким вариантом. «Валгалла» важнее.

«А вдруг это немец?» – подумал полковник. Предположение было невероятным, но жизнь научила фон Лютцова не отбрасывать любые версии. Разумеется, речь не идет о русском, выдающем себя за немца. Подготовить такого агента невероятно сложно. Тот должен знать и, главное, уметь делать тысячи вещей. В том числе бытовых. Говорить, как немец, поступать, как немец, пить и есть, как немец. Даже штаны надевать и застегивать по-немецки. Любая ошибка ведет к провалу. Русские на такое не пойдут. Перед войной они засылали агентов в Европу, но те выдавали себя за уругвайцев – чтоб объяснить свою чужеродность в цивилизованном обществе. «Уругвайцы» вербовали немцев, разоблаченных впоследствии по делу «Красной капеллы». Завербовать представителя враждебного государства быстрее и проще, этим путем идут разведки всех стран. В «Валгалле» даже инструктора русские, немец не может научить агента быть своим в советском государстве. «Красная капелла» показала, что немец на службе у большевиков – это возможно. Тем более сейчас, когда итог войны ясен многим. Русские умеют играть на убеждениях, в состав «Красной капеллы» входили замечательные люди: умные, образованные, занимающие высокие посты. Немец – это не исключено.

Фон Лютцов позвал адъютанта и велел собрать офицеров. Когда те расселись, коротко рассказал о разговоре с гаулейтером.

– Персоналом станции займется Шойбер, – сказал полковник. – Здесь наше участие ограничено. Немедленно вызовите из школы Петрова, – полковник глянул на адъютанта. – Надо, чтоб он увидел в лицо каждого русского, работающего на станции, возможно, узнает кого-то. Шойбер возражать не будет, только обрадуется. Но я собрал вас, чтоб просить о другом. Прошу вспомнить каждого знакомого вам в N немца, военного или штатского. Особенно интересны те, кто появился в городе в октябре-ноябре прошлого года. Подумайте, не насторожило ли вас что-то в их поведении? Странное для небогатого человека мотовство, настойчивое предложение дружбы немецким офицерам, или же, к примеру, нетипичная скромность и желание оставаться в тени. Речь может идти о самых незначительных мелочах. Вы профессионалы и знаете, о чем речь. Привлеките свою агентурную сеть, нацельте ее на эту задачу. Не стесняйтесь любых выводов, даже самых невероятных. Вас никто не накажет за чрезмерную подозрительность, наоборот, будут благодарны. Гарантирую награду и повышение по службе любому, кто поможет разоблачить русского шпиона. У нас мало времени, действуйте!

Когда офицеры разошлись,

фон Лютцов сел за стол и стал просматривать списки офицеров и чиновников, пребывающих в N на постоянной основе. Обдумывал каждую фамилию, возле некоторых ставил отметки – для последующей обстоятельной проверки. Лучше, конечно, проверить всех, но на это нет времени. Поэтому – не ошибиться с выбором! Работа была в разгаре, когда в дверь постучали. Это был адъютант.

– Прошу прощения, господин полковник! – сказал Крюгер, явно смущаясь. – Вы велели сообщать свои подозрения немедленно.

– Разоблачили шпиона? – усмехнулся фон Лютцов.

Лейтенант смутился еще больше. Полковник взял сигарету (сигару раскуривать долго), щелкнул зажигалкой. Пуская дым, посматривал на адъютанта. Мальчишка! Сын важного чиновника, который может оказаться полезным в Берлине, взятый в абвер по протекции отца. Смышлен, услужлив, очень хочет стать разведчиком. Хотеть полезно, но необходимы способности. Волнуется: хочет успеть, пока другие не опередили. Кого мальчик приговорил к закланию?

– Итак? – сказал полковник.

– Интендантуррат Зонненфельд! – выпалил Крюгер.

– Изложите соображения, – сказал фон Лютцов, внутренне усмехаясь.

– Зонненфельд появился в N в октябре.

Полковник кивнул.

– Он служит… вернее, служил на станции, где имел доступ к секретной информации о воинских эшелонах, – продолжил приободренный адъютант.

Еще кивок.

– Зонненфельд и Петров похожи: рост, фигура, лицо…

Брови полковника поднялись. Крюгер умолк, но фон Лютцов сделал приглашающий жест.

– Я увидел Зонненфельда в октябре у виселицы на площади, где он пристально рассматривал убитых диверсантов. Со спины я принял его за Петрова, подошел, так мы познакомились. Меня удивил интерес к мертвым русским, Зонненфельд пояснил, что на фронте виселиц не видел. Позже я узнал: неправда! На фронте тоже вешают.

– Все? – спросил фон Лютцов.

Крюгер кивнул.

– Знаете, почему вы подаете кофе, а не работаете с агентами? – спросил полковник и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы не умеете мыслить, как разведчик. Обратив внимание на внешнюю схожесть Зонненфельда с Петровым, вы сделали вывод, что оба русские. К сожалению, мы воюем не с арабами или китайцами, чтоб различать врага в лицо. Внешне русские мало отличаются от немцев, я бы сказал, совсем не отличаются. Антропологи из НСДАП будут против, они неплохо зарабатывают на теории об арийских черепах, но разведчик должен быть свободен от догм. Ваше предположение, что Зонненфельд – русский, который притворяется немцем, не выдерживает критики – русские этого не умеют. Они могут надеть немецкую форму, выдав себя за наш патруль, остановить на дороге автомобиль – обычная военная хитрость, но полгода жить рядом с немцами, вести себя, как немец… Извините! Если это так, мне пора в отставку. Я не случайно просил искать немца, а не русского! Теперь о виселице. На фронте действительно вешают, но чрезвычайно редко, вполне возможно, Зонненфельд не видел экзекуции. Или же видел, но питает к ним интерес. Люди редко раскрывают свои истинные чувства, особенно – первому встречному. Многие наши солдаты и офицеры любят экзекуции и даже фотографируются на фоне казненных. В ваших соображениях есть верные посылы: время появления Зонненфельда в N и его причастность к информации об эшелонах. Этого достаточно, чтоб заподозрить. Однако Зонненфельда нет в моем списке проверки. Сказать, почему?

Крюгер стоял, потупив голову. «Его отец может быть полезен!» – вспомнил фон Лютцов.

– Представьте, Пауль, – сказал он, смягчив тон, – что вас завербовали русские…

– Что вы! – вскинулся адъютант.

– Я же сказал «представьте»! – нахмурился полковник. – Вы никогда не станете разведчиком, если будете с ходу отметать даже невероятные предположения. Итак, вас завербовали и направили в N с заданием добывать информацию о движении воинских эшелонов. Как будете вести себя с немецким офицером?

– Предложу ему дружбу… – неуверенно сказал Крюгер.

– Зонненфельд сделал это? Ваше знакомство имело продолжение?

– Нет…

– Интересно, почему? Вы офицер абвера, русский разведчик должен был двумя руками ухватиться за такое знакомство. Он вас почему-то дружбой не почтил.

На Крюгера было жалко смотреть.

– Любой разведчик, внедряясь в чужеродную среду, старается быть как можно незаметнее, не привлекать к себе внимания. Это аксиома, запомните, Пауль! Что делает Зонненфельд, появившись в N? Заводит роман с самой красивой женщиной города, тем самым выставляя себя на всеобщее обозрение. Более того, он всячески афиширует свои отношения с фрау Эльзой, явно желая, чтоб ему завидовали. Проще говоря, активно наживает себе врагов. Такое поведение, во-первых, свидетельствует о недостатке ума у интендантуррата, во-вторых, о том, что он искренне влюблен. Достаточно взглянуть на эту пару, чтобы понять: это любовь. Фрау Полякова хранила верность репрессированному большевиками мужу, это знал весь N, но неприступная крепость пала под напором красавца-интенданта. Все знают, что он перевелся в N из-за нее. Они не ищут общества других, все свободное время проводят вдвоем – какие из них шпионы? Влюбленный разведчик – это нонсенс! Да, Зонненфельд работал на станции, как десятки других немцев и поэтому подлежит проверке. Если вы его заподозрили давно, почему не послали запрос по прежнему месту службы?