Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена
Шрифт:
Ближе к обеду на площади Фьерр-гренс начали волноваться купцы. Уже давно выпили горячий чай, давно пересчитали разложенные товары и обсудили все сплетни про нового короля, а гномы так и не появились на торгах. Наконец самый нетерпеливый постучал в мрачные двери сторожки и отшатнулся от неожиданно распахнувшегося крохотного окна.
— А, это… Где все? Где кузнецы, приказчики, где сам Бэвер, наконец? Мы уже ждем сколько, а никого и нет… Торговать-то будем?
Гном задумчиво посмотрел на купца, потом ткнул пальцем в прибитый рядом с дверью щит, на котором что-то было написано:
— Читать
И, с неприязнью посмотрев на шарахнувшегося прочь купца, бородатый стражник окончательно запер крошечное окно. Потому что сказал правду, аккуратно написанную на прибитом щите, знаке объявленной войны: гномы с убийцами не торгуют.
— Завтра будем на месте, — недовольно бросил Болард, разглядывая испачканный в болотной грязи плащ. На закате дозору справа что-то померещилось, и больше сотни наемников прочесали кусты вдоль дороги, которые переходили в вонючую жижу. Когда лорд Дейста с сыном добрались к месту переполоха, закованные в железо болваны успели истоптать всю округу и переломать всю зелень. Егеря побродили вокруг и лишь развели руками: даже если за марширующей армией кто-то следил, найти что-либо после солдат было невозможно.
Хозяин Ланграссена лишь раздраженно сплюнул и сел на медвежью шкуру, расстеленную рядом с костром. Гремящая железом армия отлично умела держать строй и ходить в атаку, но вот в походе безобразно растянулась и застревала в каждой крошечной деревушке, пытаясь выскрести из тайников брагу и продукты. И пусть этим развлекались в основном наемники, но в карательной экспедиции любители золота составляли большинство. Половину дружины лорд Дейста предпочел оставить дома, взяв с собою лишь три сотни проверенных временем бойцов. Тысячу сформировали лихие ребята, польстившиеся на высокую плату и возможность поучаствовать в прогулке на берег моря. Еще в городках и деревнях по дороге наскребли двести ополченцев, на которых возложили заботы по охране обоза, уходу за лошадьми и обустройству временных лагерей перед сном. Учитывая, что каждый солдат получал жалованье за сутки, никто сильно не торопился и относился к сиплым воплям командиров как к минимальному злу, которое надо всего лишь перетерпеть.
Сбросив сапоги, лорд Дейста плеснул на усталые ноги воды из ковша и обтер их чистой суконной тряпкой. Еще раз зачерпнул воды из ведра и ополоснул руки и лицо. Можно было ужинать.
— Я надеялся набрать пять-шесть сотен обозников, а села словно повымерли. — Болард быстро порезал хлеб, высыпал на расстеленное полотенце собранную в одной из деревень зелень и устроился рядом. — Ни один криволапый бьенд [73] не желает воевать за своего господина. Скоро дело дойдет до того, что в местных лесах начнут прятаться от одного нашего имени.
73
Бедный
— Плевать… Я с самого начала не рассчитывал на этот сброд. Только хорошо обученные войска позволят с первого штурма захватить крепость. А что до голозадых оборванцев, так пусть кашеварят и заготавливают дрова для костров. С этим справляются и ладно. Когда вернемся, я наложу виру на старост, которые недодали людей. Пусть потом разбираются, кто там на охоту спешно отъехал, кто к родне с товарами подался. По пять пенгаров за каждого удравшего, и вся эта вольница мигом забудет, как шутки со мною шутить. Распустились, мерзавцы…
— Нет худа без добра, пока плелись, все хвосты подтянули. Завтра с утра можно выступать, не дожидаясь отставших. Все здесь — и пехота, и арбалетчики.
Кашевар снял пробу с котла, потом достал чистые плошки и аккуратно разложил приготовленную дымящуюся похлебку с мясом. С поклоном подав ужин командующему и его сыну, крестьянин ушел за дровами для костра.
Зачерпнув горячего варева, старик подул на исходящую паром ложку и начал ужинать. В промежутках между жеванием он успел помянуть недобрым словом и бастарда, и первую надоедливую мошкару, и на редкость холодные ночи:
— Хорошо встали, удачно. Справа болотина, от ночной атаки прикрывает. Слева холм небольшой, где размещены стрелки. Даже если кто вздумает неожиданно напасть, любой кусок поля достанут. Ну и бурелома рядом нет, одни перелески, большой отряд не укрыть… Завтра за хинк доберемся до Гнилой балки, потом еще пара хинков — и к деревне выйдем. Метательные машины соберем, лестницы проверим — и к толле [74] будем готовы к штурму. От деревни до стены два полета стрелы, даже запыхаться не успеем, как добежим.
74
Толла — полдень.
Положив себе добавку, Болард с усмешкой покосился на отца и пробормотал:
— Главное, чтобы любимый братик снова в бега не подался. У сыроедов земли много — если бастард сбежит, мы устанем кусты обшаривать и в дыры заглядывать. Может и жизни не хватить на поиски.
— Для того егерей и взял, которые любой след распутают, — нахмурился лорд Дейста. — Да и не побежит он сразу. Не для того столько по болотам шастал, чтобы крепость без боя сдать. В этот раз он хоть кого-то смог наскрести по округе, себя великим господином объявил. Даст слабину и попытается к морю удрать — свои же и сдадут. В какой раз… Поэтому он запрется и будет нам верещать про обещанные земли, про данное мною слово… Можно подумать, я обещал ему все золото мира. Если каждому бастарду куски хегтигдема раздавать, моим сыновьям есть будет нечего!
— Тогда завтра я увижу, как его голова навсегда распрощается с туловищем. Потому что хоть с обозом, хоть без него, но наши полторы тысячи воинов должны взять Лэгпассу быстрее, чем задирают юбки крестьянкам в поле. Или мы зря потратили прорву золота.
— Возьмут, — усмехнулся старик, бросая опустевшую плошку рядом с костром. — Я пообещаю завтра отдать все ценное, что они там найдут. Может, кроме пары дохлых мышей сумеют добыть минт-другой. Украденную казну бастард растратил еще в прошлый раз.