Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена
Шрифт:
Поставив опустевшую посуду, король подвел итог беседе:
— Как вернемся домой, напишем и разошлем письма всем лордам. Пусть соберутся на праздник завершения зимы. Думаю, что официальное приглашение никто не рискнет отклонить. Одно дело — мчать сломя голову в город на болотах, и совсем другое — навестить короля. Там же в письмах бросим сладкую кость — право от имени короля собирать государственные подати. И то, что мудрый владыка рад поделиться столь тяжкой ношей с истинной опорой трона. Чтобы уже сейчас слюной исходили и считали, сколько златов прилипнет к хитрым ладошкам…
— А весною назвать избранных, кому на будущий год
— Конечно. И погрозить пальцем остальным, найдя какие-нибудь прегрешения. Пора потихоньку приучать моих подданных к пониманию того, кто истинный хозяин на этой земле.
Верный сын, опора короля и надежда государства, устало встал из-за стола и потянулся:
— Хорошо… Завтра еще обдумаю, как лучше подать нашу волю и стоит ли поглубже запрятать будущие неприятности для любителей кичиться знатностью предков…
— Конечно. Сегодня был тяжелый день, но все обошлось куда лучше, чем я ожидал.
— Да, отец. Долгая спешная дорога, потом эти кислые рожи за столом… Хотя я боялся худшего. А наши смелые лорды предпочли отсидеться по домам. Похоже, больше всех оказалась разочарована встречей госпожа Гудомилл. Старуха ждала, что сможет сколотить в кучу толпу обиженных и выступить одной кодлой. А вместо этого оказалась в гордом одиночестве против нас.
— И не решалась даже рот открывать, — рассмеялся Кайлок. Рыжая борода затряслась, сбрасывая налипшие крошки. — Я с трудом удержался и не стал спрашивать, почему Халефген вернулся обратно без невесты. Но так и быть, прощу эту глупость соседке. Боюсь, что она не выдержит в придачу к новым налогам еще и твоего беспутного брата…
Хиарлосса галантно провожал уставшую даму в ее покои. На вытянутой террасе, вдалеке от чужих ушей, женщина еле слышно давала последние наставления любовнику и союзнику:
— Старик не остановится. Начав, будет продолжать давить лордов и возвеличивать чернь. Пока он за наш счет кидает подачки толпе, королевскую семью будут носить на руках. Не удивлюсь, если весною он объявит о других вольностях для народа, раздавив остатки нашей свободы, свободы истинных владык этих земель.
— Значит, зимой?
— Да. Эта зима будет решающим рубежом. Или мы свергнем узурпатора, или через год от кланов останутся жалкие тени.
— Что требуется от меня?
— Отобранные тобою учителя уже должны прибыть в Грассенвалд. Пусть отец спешно готовит людей. Поход на запад всегда можно отложить, а солдаты никогда не помешают.
— Я присмотрю за этим. Можешь быть уверена, госпожа, семья прислушается к моим словам, и вместо одного помощника ты получишь троих.
— Надеюсь… Я же привлеку церковь. Как бы храмовники ни кичились своим избранным положением, босяки до сих пор не принимают их как избранных посредников между людьми и богами. Стоит чуть толкнуть, и церковь Слаттера рассыплется как песчаный домик под порывом ветра. Мне уже донесли, что король вздумал ломать непокорных патриархов вместе с лордами. Думаю, среди людей в сутанах мы легко найдем истинных единомышленников.
— Лишь бы не ошибиться. Кто легко меняет хозяина, так же легко предаст нового.
— Не волнуйся, монахи всегда были на стороне сильного. А действительно сильными этой осенью будем лишь мы. И серые мыши чутко держат нос по ветру. Не успеет лечь первый снег, как мы получим опору в «серых листорезах».
— Но слухи доносят, что Храмовый орден возглавил Йорен
— Кайлок получил лишь верхушку, которая слушает нового патриарха. Пока слушает… А остальную часть ордена можно развернуть в нашу сторону. Потому как не все решает приказ сверху. Да и этот приказ надо еще успеть отдать… Кроме того, простых прогустов, киргэгмэдов и бьерреттаров не надо сбрасывать со счетов. Они несут слово божье и молитву прихожанам. Они и объявят о новом короле, в трудную минуту принявшем столь тяжкий груз управления государством…
Молодой мужчина радостно оскалился, краем глаза проверяя, не появился ли кто посторонний на террасе.
— Я повидаюсь с альдстом по дороге домой. Придется сделать крюк, но хитрец просил обязательно заглянуть после нашей встречи. Думаю, смогу объяснить ему, где он может найти настоящих друзей.
— Хорошо. Только постарайся сделать это как можно аккуратнее. Не надо злить собак. И по возвращении домой не трогай церковников, оставь это мне. Твоя главная головная боль сейчас — вся возможная военная помощь клана Дейста. Чем сильнее вы будете, тем лучше для всех нас.
— Не беспокойся, госпожа. Наши враги скоро узнают, насколько острая сталь прячется в лесах Ланграссена. Ресанренам придется кровью заплатить за нанесенные обиды.
Женщина погладила руку спутника и тихо прошептала:
— Именно так. Заплатят за все. Кровью…
В узкую щель проскользнула монетка и звонко заплясала в жестяной банке. Приоткрыв смотровую щель, старый страж внимательно посмотрел на одинокого гостя, потом медленно распахнул дубовую дверь.
Закатив в комнату тяжелую тележку, бастард быстро стал выгружать готовые вещи на широкую скамью. Достав последним полированный щит, аккуратно пристроил его рядом с кучей железа и повернулся к гному:
— Для меня вестей никаких нет?
— Какие могут быть вести? — удивился страж, с трудом сдерживая зевоту. — Принесла же тебя нелегкая в такую рань… Нет, чтобы после обеда заглянул…
— Нет так нет, — пожал плечами Хейдер, перегружая из угла приготовленный груз.
Закончив работу, он набросил ремни и поволок телегу в черный зев подземелья.
Закрыв за ним дверь, старик запер засов и вернулся к смятой кровати. Уже засыпая, он по привычке ворчал себе под нос:
— И неймется же ему… В такую рань… За вестями… Хм… В такую рань… Хр-р-р… х-р-р…
ГЛАВА 10
Риклинэлла, первая неделя, эндрегты
(6-й день 8-го месяца)
— Пузо подобрали, утробы ненасытные! — проорал наставник, прогуливаясь перед строем новобранцев.
Взмокшие парни тяжело дышали в ответ, стараясь держать неровный строй.
— Будущий солдат должен быть вынослив! — продолжал драть глотку огромный мужчина в легкой рубашке, похлопывая тонким прутиком себя по голенищу скрипучих сапог. — Прежде чем доверить вам меч или копье, я должен быть уверен, что вы способны держать в руках что-то тяжелее ложки. Потому как слабый солдат — это мертвый солдат. А мне платят за живых. И каждый дурак, вздумавший умереть в бою, украдет мои деньги из будущего жалованья… Поэтому мне придется выжать из вас весь нажранный жир, все домашние излишки и превратить ваши отвисшие животы в какое-то подобие человеческого тела…