Хейсар
Шрифт:
Мышь сжал зубы, гордо вскинул голову и развернул плечи, чтобы они увидели кожаный шнурок с когтями взятого им медведя. Но, заметив, что один из них складывает пальцы в копье [98] , чуть не лопнул от бешенства!
— Что-то не так? — встревоженно вглядевшись в его перекошенное лицо, поинтересовался Подсвечник.
— Все не так! Все!!! — рявкнул Мышь, рванул ворот араллуха и застыл, увидев, как на него смотрит мальчишка — Гатран [99] , еще мгновение назад игравший в кости со своими сверстниками, а теперь заметивший
98
Здесь — намек на серебряную монету. Т. е. хейсар намекает на то, что купить можно все. Даже такое ожерелье.
99
Гатран — род, к которому принадлежал Негзар.
…Презрительный взгляд сородича оказался тем самым последним ударом, который смял остатки его решимо сти, позволившей не только вернуться в Шаргайл, но и искать взгляда Аютэ. И вдребезги разнес сарти его духа: Негзар снова вспомнил равнодушные взгляды сородичей, скользившие по нему, как по пустому месту, в тот день, когда он пытался продать плащ, чтобы купить в дорогу еды. Потом очередной раз ощутил пустоту под правой рукой и понял, что на многие перестрелы вокруг нет ни одного человека, который считает его мужчиной! Ни одного, за исключением разве что долинников.
Невидящим взглядом посмотрев в сторону ворот рынка, за которыми скрылась Аютэ, он опустил голову и, все ускоряя шаг, двинулся в сторону Подворья Илгизов — единственного места во всем городе, в котором его ждал стол и кров…
…На плоской крыше жалкого подобия оу’ро [100] было пусто, поэтому Негзар позволил себе упасть на колени, уткнуться лбом в нагретые солнцем каменные плиты и застонать.
Легче не стало. Наоборот — он вдруг воочию увидел искаженное гневом лицо отца и услышал его хриплый рык:
100
Оу’ро — Орлиное Гнездо. Площадка на башне дома — крепости хейсаров.
— Как ты мог?
Мышь изо всех сил вбил кулак в камень, непонимающе уставился на сбитые костяшки и вспомнил…
…Услышав хруст веток со стороны опушки, Негзар поудобнее перехватил рогатину и принюхался.
«Он…» — оскалился лежащий в локте Аттарк. И не ошибся — через десяток ударов сердца в лесу раздался низкий и очень грозный рык.
Юноша облизнул враз пересохшие губы, наткнулся на насмешливый взгляд соперника и мотнул головой в сторону своей половины рогульки [101] .
101
Чтобы узнать волю Бога — Воина в спорных ситуациях, хейсары используют рогульки — берутся каждый за свою половинку и тянут. Выигравшим считается тот, кто отломает больше.
Аттарк недовольно поморщился: Барс выразил свою волю, значит, ему оставалось надеяться разве что на чудо.
Тем временем Хозяин Леса выбрался на поляну и с силой втянул в себя воздух. Потом мотнул лобастой головой, шевельнул маленькими круглыми ушами и оторвал от земли правую переднюю лапу.
В этом коротком движении было столько мощи, что Негзар поежился. И завороженно уставился
Медведь качнулся вперед и, косолапя и покачиваясь, побрел к корыту с овсом, стоящему в центре поляны.
Подошел, понюхал, попробовал на вкус, после чего лег и стал есть. С бо — о-ольшим удовольствием.
«Кровь от крови твоей, Барс!!! — мысленно выдохнул Негзар. — Я принесу тебе в жертву пять… нет, восемь баранов, если ты поможешь мне взять его жизнь!!!»
Услышав его мысли, Бастарз разгневался и прикрыл лик Дейра, освещавшего поляну, крошечным, но от этого не менее темным облаком!
«Он никогда не вмешивается в Испытание Духа…» — мрачно подумал юноша, расстроенно закусил ус и посмотрел на Аттарка.
Тот улыбался! Весело и… чуть — чуть презрительно. И как бы невзначай поигрывал шнурком с тремя парами уже добытых им когтей.
«Ничего, добуду и я… — уверенно пообещал себе юноша. — И не три пары, а десять! Меня назовут Броском Копья и…»
Потом вспомнил смешинки в глазах Аютэ, ее ослепительно — красивое лицо и принялся придумывать Песнь:
«Аютэ Два Изумруда из рода Ракташ! Я, Негзар по прозвищу Бросок Копья из рода Гатран, предлагаю тебе свое Слово, свое сердце и свою жизнь! Да отвернутся от меня духи предков, если моя рука…» Нет, не так: «Аютэ Два Изумруда из рода Ракташ! Я, Негзар по прозвищу Бросок Копья из рода Гатран, — половинка, ниспосланная тебе Богами! Поэтому…»
В этот момент на его предплечье сжались пальцы Аттарка:
«Ты встаешь или нет?»
Сообразив, что он умудрился размечтаться не где-нибудь, а в семи десятках шагов от Хозяина Леса, Негзар приободрился, подкрутил ус и, не глядя на соперника, оказался на ногах.
Медведь — тоже. И недовольно рыкнул.
— Спрячь перо [102] , быс — с-стро!!! — зашипел Аттарк. — Ну же!!!
Негзар дернулся, сообразил, что соперник прав, и оскалился:
— Знаю!!!
102
Перо — наконечник рогатины. Его действительно прячут от взгляда медведя.
Тем временем медведь еще раз принюхался к политому медом овсу, набычился и зарычал. Раза в два громче, чем до этого. Так, что у Нагзара затряслись поджилки.
«Этот — не уйдет…» — понял он. И шагнул вперед…
…Хозяин Леса вел себя совсем не так, как рассказывал отец: вместо того, чтобы глядеть искоса, неуклюже отступать и делать вид, что боится охотников, он стоял рядом с корытом и ждал. Так, как будто точно знал, как и когда они нападут.
Это пугало. До дрожи в коленях. Поэтому каждый следующий шаг давался Негзару тяжелее предыдущего. И получался короче.
Когда до медведя осталось четыре десятка шагов, мир вдруг посветлел. А Аттарк, уверенно двигавшийся чуть левее Негзара, небо с выглянувшим из-за облаков Дейром и даже непроницаемо — черная стена леса, окружавшая поляну, куда-то пропали. Оставив юношу наедине со зверем.
«Бить надо шагов с трех — четырех… — глядя в глаза Хозяина Леса и не замечая капелек пота, текущих по лбу и спине, мысленно повторял он. — В грудь, под лопатку или в пах… Причем быстро и очень сильно…»
Как можно сильно ударить рогатиной, с каждым мгновением становящейся все неподъемнее и неподъемнее, он не понимал. А еще не верил, что поперечина, которая еще совсем недавно казалась ему прочнее стали, остановит бросок навстречу.