Хейтер

Осенью труднее жить. Приходит темнота, а с ней куча тревог. Часто становится страшно, тоскливо и одиноко, хочется развести эту темноту, разжечь огонь, чтобы стало горячо и ярко. И каждый жжет, как умеет.

Таня листала в телефоне фотографии, сделанные в выходные. Нужно что-то семейное, жизнеутверждающее, счастьеубеждающее для инстаграма. Чтобы все знали, что семья у Тани прекрасная, не то что у некоторых. Однако, выбрать было практически не из чего. Иван совершенно не хотел играть роль активного патриарха и все выходные стремился куда-нибудь прилечь. Лежал же он так, как удобно ему, а не как необходимо для публичного фото, поэтому на него Таня уже давно махнула рукой. Успела рано утром щелкнуть его в коридоре с велосипедом в полной спортивной сбруе, и ладно. По выходным Иван накатывал какие-то безумные километры, потом возвращался, проводил час в душе, и дальше считал, что заслужил лежачий отдых. Возможно, поэтому он

так и не приходил в атлетическую форму, несмотря на утренние нагрузки. Вытащить его из дома в гости, на прогулку или в торговый центр было очень непростой задачей, поэтому Таня отваживалась на такое не чаще раза в полтора-два месяца. Зато вот там она уже отрывалась и забивала память телефона фотографиями совместного досуга.

За почти двадцать лет семейной жизни они с Иваном нажили довольно приличную квартиру. У сына и дочери свои отдельные комнаты, у них самих небольшая спальня и еще общая гостиная на всех. Просторная кухня была проходной, из заставленной разноразмерными ботинками прихожей в нее вела затейливая арка, а из гостиной – бесшумные раздвижные двери, Танина гордость. Пока Инночка была маленькой, она даже каталась по этому кругу через арку и двери на розовом пластмассовом самокате. А сейчас эта уже солидная девица десяти лет, длинноногая и длинноволосая, активно занимается танцами. Вот кто всегда с готовностью попозирует для инстаграма, хоть дома, хоть на выезде. Ее фотографии и видео лайкают больше всех. Инночка – Танина звезда.

А с сыном, конечно, сложно. Пятнадцать лет, когда ломается все – голос, характер, привычки, правила. Вот из-за голоса очень комплексует, так как ломка задержалась, позже всех в классе. Сын – длинный, худой и нескладный, в вечном своем фиолетовом худи. На фото всегда отворачивается либо натягивает на лицо капюшон, на видео даже за кадром ничего не скажет, максимум промычит с вызовом. Таня уже почти его и не трогает, разве что попросит снять их с Инночкой за лепкой пельменей или в нарядных платьях перед выходом в гости. Потом приходится, конечно, пыхтеть, выпрямлять горизонт и выправлять яркость, назло делает скверные фотки. Но Таня молчит, чтобы совсем не перестал. Да и выходят в нарядных платьях они совсем уж редко. В гости приглашать почти перестали, разве что родственники позовут, когда пойдет волна юбилеев. Друзья мужа одно время звали в рестораны, но в итоге поняли, что с женами им неинтересно, и стали собираться мужским коллективом в спорт-барах. Танины подруги вырастили детей и активно начали разводиться, теперь это свободные и веселые женщины, позволяющие себе затусить где-нибудь заполночь. А у Тани, подзадержавшейся с деторождением, все-таки семья. Да и скучно ей теперь с подругами, они все про какие-то курсы, книги, поездки, иногда про мужиков. Таня вот в свободное время смотрит сериалы и готовит домашнюю еду. Чтобы было вкусно, полезно и вообще дома пахло пирогами. А подругам про пироги неинтересно и на сериалы времени нет. Но как же без общения, без общих интересов? Так Таня в 45 лет открыла для себя инстаграм. У нее самой подписчиков не так много, но это и не важно, она же не собирается стать звездой. Она здесь ради других. Подписывается на то, что ей особенно интересно. В ее ленте мелькают знаменитые и не очень персоны: успешный бизнесмен, модный стилист, мама близнецов, светский обозреватель, популярный актер. У всех свои стили общения, увлечения, образ жизни, мысли, фотопривычки, свет и цвета, плюсы, минусы, тайны, наконец.

– Вы же понимаете, что объявить сразу будет ошибкой? Надо его подготовить, не побоюсь этого слова, пообтесать, – Жучков в упор смотрел на Самойлова сквозь довольно толстые линзы очков и буквально излучал профессионализм. Ну, по крайней мере, Самойлову так хотелось думать. Романа Жучкова ему порекомендовал старый, еще школьный друг, который был страшно доволен новомодным бизнес-консультантом: «Не смотри на его фамилию, хе-хе, он решала вполне честный, придет, все оценит, свои рекомендации даст, обоснует, не подкопаешься». Самойлову не нравился примененный термин «решала», но еще больше ему не нравилось текущее состояние бизнеса. Нет, они пока держались, но роста не было, и перспективы смущали. Консультант должен был обнаружить проблемные точки и предложить пути решения. То, что было им обозначено за прошедшие с начала работы пару месяцев, Самойлова вполне устроило. Поэтому сейчас он излишне активно, по мнению самого консультанта, приготовился внедрять очередную рекомендацию.

– Андрей Борисович, я рад вашему энтузиазму, – размеренно продолжал Жучков, словно заговаривая пыл Самойлова, – но давайте потратим время на подготовку, чтобы результат был как минимум прогнозируемым.

– Хорошо, сколько еще времени нам потребуется? – после начальственной паузы спросил Самойлов.

– Я предлагаю месяц. Мое общение с Синягиным показало, что он довольно перспективен в плане будущих коммуникаций, но ему необходимы тренинги по ораторскому мастерству и работе на камеру, стилист, разумеется, ну и еще соцсети подчистить.

Самойлов побарабанил пальцами по

столу. Синягина предложил Жучков, сам он про него раньше не думал, в лидеры уж точно не выделял. Руководит человек разработкой, справляется и слава богу. Вырос за годы из студента-стажера, кроме «Коллаба» нигде больше не работал. Как сказал Жучков, результативный, лояльный и перспективный. Сам Самойлов хотел выдвинуть кого-то из продажников, но Жучков отговорил – те легко продадутся, как только войдут в новую цену, а Синягин только еще преданнее станет, что для общей долгосрочной цели очень важно. Надо только долепить из него достойную бизнес-Галатею, прежде чем показывать миру. Самойлов еще раз полистал досье и остановился на крупной фотографии кандидата: растянутый ворот сизой водолазки сползал с плохо выбритой шеи и неравномерно укладывался на клетчатую рубаху. Широкий лоб переходил в масштабную лысину с перекинутой справа налево длинной и тонкой прядью мышиного цвета, за ушами топорщились отросшие волосы. Лицо загорелое и обветренное, на подбородке давний шрам, взгляд спокойный, но при этом такой какой-то, свысока, что ли. Именно из-за этого взгляда на нем впервые остановился Жучков еще до всех интервью. Самойлов захлопнул папку:

– Ладно, даю три недели и одну на резерв, но не больше.

– Тогда завтра назначаем встречу с Синягиным и стартуем, – загреб к себе папку Жучков.

– Сегодня, – отрезал Самойлов, – у меня есть час, вызывай сюда. И кофе пусть принесут.

Жучков не стал напоминать, что он здесь не секретарь, а приглашенный консультант, а просто поднялся и вышел в приемную, передав поручения, собственно, секретарю. У него весьма достойный гонорар, надежная репутация, а также умение дать клиенту почувствовать себя начальником, принимающим решения, хотя бы в мелочах. А основную игру сыграет он сам.

Роман Жучков считал себя авантюристом от бизнеса, в хорошем смысле авантюристом: ему нравилось ввязываться в новое и неизвестное, принимать решения и находить нестандартные выходы из сложных ситуаций. Особенно его радовал тот факт, что за риск платил клиент. Со своими бизнесами Роман завязал уже давно, ему не хватало то денег, то опыта и знаний, то времени на реализацию своих всегда креативных замыслов. А вот в консалтинге ему прямо поперла удача. Он был очень внимательным. И именно в консалтинге это приносило успех. Оценить процессы клиента, проверить финансы, провести интервью с ключевыми сотрудниками, потом разложить все по полочкам сначала у себя в голове, а затем на слайдах для руководства. И дальше включать свои любимые инструменты – креатив, риск, убеждение.

К Самойлову он пришел с сомнениями, уж больно тот ему показался неподъемным и консервативным, буквально мамонтом. Седой, грузный шестидесятилетний Андрей Борисович вырос, получил образование и первый опыт работы еще при советской власти. Сам Роман учился уже на обломках Союза и ценил свой собственный опыт гораздо больше. Однако, Самойлов сумел удивить его неожиданной готовностью к переменам и довольно стремительным принятием решений. Над кандидатурой Синягина и его дальнейшей ролью он думал буквально сутки, и на второй встрече не только задал все необходимые, с точки зрения Жучкова, вопросы, но и дал несколько весьма дельных замечаний. Замечания Роман не любил, но умел профессионально отыгрывать их прием. Все равно в итоге он сделает по-своему, хотя и с учетом нужного. В кейсе с Синягим его очень интересовала возможность сделать из внутреннего лояльного руководителя практически звезду рынка. Предыдущие клиенты пока на такое не решались, каждый собственник бизнеса держался за свою публичность как за писаную торбу и ревниво относился к потенциальным внутренним конкурентам. У Андрея Борисовича были личные причины для вывода нового игрока. И этот игрок, пока ничего не подозревающий, уже подходил к приемной Самойлова.

Кирилла вызвонили из столовой, где он пытался побыстрее закинуть в себя довольно поздний обед. Большая часть дня ушла на разборки по поводу обнаруженной дыры в разработке, в итоге он пропустил нормальное время обеда и еду на раздаче выбирал себе уже из залежавшихся остатков. После разборок аппетита особо не было, но Кирилл привык уважать потребности тела и приемы пищи старался не пропускать. Он уже доел грибной суп с размокшей лапшой и приступил к еле теплой несимпатичной котлете с овощным гарниром, когда завибрировал телефон. Вызывали к Самойлову. Кирилл еще пару раз куснул котлету, потом стряхнул ее с вилки и загреб жидкую овощную кащицу. Это уже точно было лишним, потому что с вилки капли с кусочками овощей полетели прямо на голубую футболку и вытертые чуть не до ветхости джинсы. Проходящая мимо добродушная уборщица с грязными подносами увидела сам момент полета и сочувственно спросила, не принести ли Кириллу мокрую мыльную тряпку. Однако он облил ее таким молчаливым презрением, что уборщица смешалась и, уткнувшись в подносы, быстро ушла за г-образную стенку моечной. Кирилл же отодвинул свой поднос, вытер рот бумажной салфеткой, скомкал ее и с силой запустил в тарелку с недоеденным вторым. Потом поднялся, засунул телефон в задний карман джинсов и пошел к выходу, пошаркивая подошвами убитых кедов.