Хейтер
Шрифт:
Когда Кириллу было тринадцать лет, отец вернулся из очередной поездки и, отоспавшись, загадочно подмигнул сыну: «Завтра поеду в одно место, будет сюрприз». К вечеру он и сам проболтался возбужденному Кириллу, что с поедет с другом дядей Толей в питомник и привезет домой щенка. «Овчарку?!» – загорелся Кирилл. «Конечно», – улыбнулся отец.
Ночью Кирилл почти не спал, утром ушел в школу с синими кругами под глазами, но бесконечно счастливым. Потом была тренировка и репетитор по математике. Потом рутинная домашка дома. Напряжение ожидания росло неимоверно. К вечеру отца все еще не было, он также и не звонил. В восемь мать велела домработнице накрыть ужин на стол. Они уже доедали, когда в замке заворочался ключ. Отец приехал пьяный, веселый и без щенка. На растерянный вопрос сына: «А где?», он широко зевнул и, стараясь говорить внятно и серьезно, ответил: «Да ну зачем он нам,
Тогда Кириллу было семнадцать. Навещали бабушку, жившую под Смоленском. Она категорически отказывалась переезжать в Москву к сыну и тем более к невестке. Навещали нечасто, без Марины Дмитриевны, которая ответно недолюбливала свекровь. В тот приезд бабушка вытащила из шкафа коробку со старыми фотографиями. Среди множества незнакомых и по большей части суровых лиц Кирилл вдруг нашел свое черно-белое фото. С большой черной собакой. У него даже перехватило дыхание. «А это Вадик, ему тут как тебе сейчас, семнадцать, только школу закончил. С Дружком здесь, любил он его очень, такой умный пес был», – сказала бабушка. Отец разбирал что-то на чердаке и в беседе не участвовал. Уже позже Кирилл спросил его, не выдержав, про Дружка. «Хороший был пес, умный, – вздохнул отец и отвернулся, – молодым еще чумкой заболел. Пришлось пристрелить его из охотничьего ружья, чтобы не мучился». Кирилл промолчал. Он представил, как его семнадцатилетний отец стреляет в свою любимую собаку, избавляя от смертельных мучений, и, наверное, простил ему свои давние слезы. И даже пообещал себе, что обязательно заведет свою овчарку, как только представится случай. Но случай все не представлялся.
***
После весьма функционального ужина с правильным количеством калорий Кирилл выкинул коробочки и открыл в телефоне инстаграм. Завтра-послезавтра на связь выйдет консультант по соцсетям, будет анализировать его аккаунты и рекомендовать изменения. Кирилл вздохнул, предвкушая новый уровень несвободы. В свой инстаграм он выкладывал в основном кадры из поездок и редкие фотографии с футбольных игр. Тридцать публикаций за пять лет владения аккаунтом. Зато сам он подписан на всякие паблики с щенками и смешными собаками и на все прочее, что предлагают алгоритмы при просмотре этих пабликов. Среди множества подписок он особенно выделял аккаунт одной женщины. Довольно странной, на его взгляд. Живущей в Грузии, но с русской фамилией. Она основала приют для собак, и его поголовье казалось Кириллу немыслимым. Однако, глядя на каждую отдельную собаку, подлеченную и накормленную, имеющую возможность бегать по огражденной защищенной территории и даже доступ к дивану и человеческой ласке, переставшую вздрагивать от любого движения и поджимать хвост, он испытывал странное чувство уважения к этой женщине, по его шкале внимания, казалось бы, незаслуживающей такого. Кирилл даже периодически переводил деньги на поддержку приюта, что позволяло ему срулить в привычный поток мыслей, навроде «ну чтобы она сделала без наших денег». Но эта мысль была очень и очень искусственной даже для него.
Он полистал ленту и замер на одной из недавних фотографий: прямо из телефона на него смотрел черный отцовский Дружок, только очень худой. Кирилл прочитал подпись: «Новенький из Рачи, назвали Графом, оголодавший и ослабленный, со старой раной в бедре, нужны лекарства на капельницы». Дальше стандартный текст про реквизиты для пожертвований. Кирилл открыл мобильный банк и перевел денег. Потом подумал и повторил перевод, указав в сообщении «для Графа». Внутри, там, где сердце, что-то неприятно кипело и жгло. Он злился на людей, которые довели грузинского Дружка до такого плачевного состояния. Кирилл прошелся до ванной, пустил в раковину прохладную воду и плеснул себе в лицо, завернул кран и утопил лицо в большом полотенце. И даже подумал, что вот он, наверное, тот самый случай, надо ехать и забирать собаку себе. Потом повесил полотенце и посмотрел на себя в зеркало. Нет, не сейчас. Надо пройти этот квест с назначением и всеми требованиями, заработать себе полное право на короткий отпуск и уж тогда. Дальше Кирилл решил не думать.
Он вышел в коридор и нашарил в кармане сумки визитку. Значит, Fantik. Ну, допустим. У самого Кирилла аккаунт был с именем и фамилией, никакого
***
Встречу со стилистом назначили на ближайшую пятницу. По телефону ее голос звучал дружелюбно и юно, но при этом очень профессионально. Олеся сама предложила кафе для встречи и интервалы времени на выбор, а также описала примерный план работы.
– Вы хотите сделать разбор гардероба? – уточнила она у Кирилла.
– Вряд ли, – ответил он.
– Хорошо, – легко согласилась Олеся, – тогда после встречи мы запланируем с вами дату шоппинга. Нам нужно будет согласовать примерный бюджет. Стоимость моих услуг я вам вышлю на почту. Имейте в виду, в среднем на шоппинг надо закладывать три-четыре часа, а то и больше.
– А почему так много? – неприятно поразился Кирилл, привыкший покупать то, что висит поближе ко входу.
– Примерка, – пояснила Олеся, – она занимает больше всего времени: снять, надеть, понять, нужна ли подгонка. Опять же имеет смысл правильно одеться для шопинга, чтобы тратить меньше времени на пуговицы и прочее, свои рекомендации я дам при встрече.
Они обменялись адресами почты, и скоро Кирилл получил вполне толково составленное предложение с описанием услуг и ценами. Подтвердив свое согласие с предложением, Кирилл полностью переключился на другие дела. Вся неделя была плотно расписана под новые консультации и тренинги, при этом его основную работу никто не отменял. Из-за этого пришлось сократить количество тренировок, поэтому к концу недели Кирилл был довольно вымотан и зол.
Утром пятницы он вошел в просторное кафе на Покровке и осмотрелся. Народу было мало, пара сонных студенток молча пялилась в экран ноутбука, пожилой господин с чайником чая и газетой сидел у окна, а за угловым столиком с какими-то папками и планшетом расположилась довольно крупная женщина в очках. Олеся, судя по всему, опаздывала. Кирилл уже было полез в карман за телефоном, но тут женщина сняла очки и приветственно помахала ему рукой. Кирилл с сомнением подошел к столику:
– Олеся?
– Да, доброе утро, Кирилл, – уже знакомым голосом ответила женщина, – присаживайтесь.
Пока он снимал куртку и вешал ее на спинку свободного стула, Олеся поддерживала разговор:
– Я нашла вашу фотографию на сайте компании, поэтому сразу вас узнала. Я уже заказала себе кофе, сейчас как раз подойдет официант, и вы тоже себе что-нибудь закажете.
– Конечно, – коротко ответил Кирилл, усаживаясь за столик.
Вид Олеси его несколько ошеломил: большая, с пухлыми руками с минималистичным маникюром и без украшений, в огромном пиджаке с брошью в виде какого-то созвездия на лацкане. Лицо ее, впрочем, было таким же как на аватарке инстаграма, вполне симпатичным, вроде бы не особенно раскрашенным, обрамленным мягкими рыжеватыми кудрями. Оно вполне могло принадлежать гораздо более стройной барышне помоложе, которую и представлял себе Кирилл, а не вот эту вот, ммм, практически бабу на самовар. Хотя все-таки нет, несмотря на габариты, воспринимать Олесю бабой было сложно, это даже Кирилл не мог не признать. Просто крупная женщина в годах.
Как раз подошел официант и поставил перед Олесей большую чашку капучино и тарелку с куском шоколадного торта. Кирилл покосился на торт и коротко бросил официанту:
– Мне американо, без всего.
Официант оказался сообразительным и не стал предлагать чем-то дополнить кофе, просто кивнул и ушел за стойку.
– Извините, надену очки. Никак не привыкну к ним, но зрение падает, приходится носить, – Олеся вернула очки на нос и стала похожа на американского сенатора. Очки удивительным образом ей шли и придавали деловой вид, – Давайте я начну с рассказа о себе и своем опыте, а потом мы обсудим ваши задачи.